за наличием продуктов в холодильнике, наконец. И это ещё при том, что Юлина мама будет регулярно приходить, чтобы водить девчонок в школу и на дополнительные занятия, а пока они в школе – готовить! «Снова все основные заботы на женских плечах, – мысленно сокрушалась Юля, – теперь на бабушкиных».

Вечером перед Юлиным отъездом, когда дети уснули и она тоже уже улеглась в кровать, Лёшка вошёл в спальню, приблизился к ней и произнес с видимым усилием:

– Ну что, едешь развлекаться? Тебя назад-то ждать?

Ого! Похоже, его хмурый вид на протяжении всех последних дней объяснялся не боязнью родительских обязанностей, а совсем другими причинами. Не иначе он ознакомился с их с Себастианом смс-перепиской. Вот это дела!

Под ложечкой у Юли тревожно засосало, но внеше она оставалась спокойной:

– Лёш, что за бред? Ты прекрасно знаешь, что я еду на конференцию. Это моя работа! Мне что – дома сидеть взаперти, как в гареме? Но деньги при этом зарабатывать, да?

– Знаем мы твои конференции, – был его ответ. – Там же красное белье – это обязательная униформа, как же без него?

Юля была еще более неприятно удивлена. Оказывается, от Лёшки не укрылось содержимое её чемодана. Или же он, чего доброго, вообще нарочно в него заглянул и проштудировал все её вещи, из которых некоторые, действительно, могли вызвать серьезные подозрения.

Вообще, непохоже было на Алексея. Юле казалось, что ему вообще всё равно, в какие командировки она ездит, чем там занимается. Их с Лёшкой интимные отношения оставались и прекрасными, и регулярными, что, по Юлиному мнению, должно было полностью устранять любые поводы для подозрений. Но чего только не сделает ревнующий мужчина! Даже возьмёт твой телефон (который ты не очень-то и прятала – вроде незачем было!) и прочтет твою переписку, либо же заглянет в чемодан с твоими личными вещами.

Кстати, что именно Лёшка выяснил, – содержимое переписки или содержимое чемодана (или вообще что-то иное?), – составляло важный вопрос, ответа на который у Юли не было. А ведь от ответа на этот вопрос зависела стратегия защиты, ну, то есть, стратегия её вранья, чего уж там? Но раз не было полной ясности, в чём именно оправдываться, то она и не оправдывалась, а просто приняла надутый вид, отвернулась в другую сторону от по-прежнему стоящего в изножье кровати мужа и замерла, притворяясь, что спит.

Алексей включил бра над комодом и чем-то методично зашуршал. Юля поняла, почуствовала, что он собирает вещи. В этот момент она серьёзно испугалась. Она никак не ожидала, что он может уйти из дома из-за такой ерунды, как её командировочные шашни – ну право, ерунда же! Особенно теперь, когда былое чувство острой влюблённости в Себастиана было пережито, переварено, исчерпано, завершено.

Не было никаких причин им с Лёшкой расставаться сейчас, по крайней мере – с Юлиной стороны не было. Она любила мужа, а не какого-то чужого другого. Ну а отношения с Себастианом – это было совсем иное чувство: игра, забава, развлечение, приключение!

Лёшка, по всей видимости, закончил собирать сумку и вышел из спальни, плотно затворив за собой дверь. Юля повернулась, не зная, зачем, – может быть, чтобы убедиться, что Лёшки нет в комнате, или увидеть развал его вещей возле платяного шкафа. В комнате было всё, как всегда, дверцы шкафа аккуратно притворены, и всё же не оставалось сомнений, что он собирал вещи. Она лежала и думала: «Неужели это всё? Неужели так бесславно заканчивается наша счастливая семейная жизнь? И что же теперь делать? Как всё будет с детьми? И как мне поступать завтра – уезжать или не уезжать?»

Так прошло минут двадцать, и вдруг дверь в спальню отворилась. Вошел Лёшка, подошел быстро к кровати, опустился на краешек, наклонился и обнял её. «Юлька, ну что ты со мной делаешь? Я же просто не могу от тебя уйти!». Она вдруг громко разрыдалась, всё напряжение этого вечера выплеснулось из неё. Вскочила и обняла своего Алёшу, прижалась к нему: «Господи, я так тебя люблю! Зачем, зачем тебе уходить? Никаких любовников у меня нет и не будет, мне так хорошо с тобой! Ну съезжу я на эту чёртову конференцию и вернусь, и все будет хорошо!»

Они были так увлечены переживаниями этого позднего часа и бурным, эмоциональным примирением, что оба вздрогнули, когда по коридору мимо приоткрытой двери спальни проскользнула тень. Лёшка вскочил и направился к двери. А, это Ваня проснулся. Сын пробормотал: «Я в туалет», а Юля, сморкаясь после своих рыданий и подавляя финальные всхлипы, тихонько, чтобы не напугать его, отозвалась: «Давай, иди быстренько, и в постель».

В ту ночь они с Лёшкой так сладко уснули, обняв друг друга! Перед тем, как заснуть, Юля мысленно дала себе слово, что предстоящая поездка к Себастиану будет последней, прощальной.

***

Прилетев в Лондон в четверг в полдень, она оставила свой чемодан в камере хранения на Victoria Station и отправилась гулять по городу. Торопиться было некуда: гостиницы она не бронировала, поскольку вечером после театра они должны были отправиться домой к Себастиану, однако сам он пока был на работе. Впрочем, его смс-ки следовали за Юлей по пятам: «Ты приземлилась?» – «Да» – «Где ты сейчас?» – «В Челси» – «Чем занимаешься?» – «Хожу по магазинам» – «А сейчас?» – «Still shopping ».

Стояла прекрасная, теплая и солнечная октябрьская погода, и Юле доставляло особенное удовольствие осознание того, что в рабочий день и на фоне спешащих по своим делам жителей мегаполиса она может себе позволить прогуливаться, не торопясь и почти бесцельно, в ожидании романтической встречи.

Была, впрочем, и иная, не связанная с Себастианом, причина, по которой настроение Юлино в тот день было особенно приподнятым. Еще в Шереметьево, до посадки в самолёт, её застал телефонный звонок брата. Макс сообщил, что произошло с нетерпением ожидавшееся всеми счастливое событие: у него и его жены родилась дочка, третий по счёту ребёнок в семье. И малышка, и её мама чувствовали себя хорошо, и это снимало определённое напряжение, подспудно преследовавшее в последние дни всех членов Юлиной большой семьи, ожидавших разрешения со дня на день.

И вот сейчас Юля гуляла по маленьким изысканным бутикам зажиточного Челси, не торопясь выбирала чепчики и платьишки для своей новорождённой племяшки и вспоминала тот день почти десять лет назад – морозный январский день – когда у неё самой родились две дочки-близняшки. И как тогда она, Юля, сама ещё почти девчонка в свои двадцать семь, но уже мама троих детей, с робостью заглядывала в их будущее