— Мы вернулись, чтобы посмотреть, не нужна ли вампомощь.

Пакстон не ожидала увидеть его, а изумлению Габби не былопредела;

— Зачем, зачем ты пришел? — спросила она. —Это невероятно, — Она повернулась к Пакстон и заговорщицки прошептала:

— В жизни такого не было. — Потом она заметиладруга брата, стоящего у дверей. — Привет, Санди, заходи, никто вроде бы нераздет.

— Вот черт, какое разочарование, — сказал тот,покраснев, но Питер вел себя более раскованно и переводил взгляд с Ивонн наПакстон. — Да уж, мы надеялись на это. Кто-нибудь хочет пива?

Даже Ивонн улыбнулась в ответ и предложила Санди сигарету.Молодые люди почувствовали себя как дома и расположились кто на полу, кто накресле. Габби и Пакстон уселись на чемодан, который они решили использовать вкачестве столика для кофе. Санди тоже учился в юридической школе и был одним изсеми соседей Питера. Они снимали дом недалеко от университета, небольшой,уютный и с полным бардаком внутри.

— Мы могли бы как-нибудь пригласить вас на ужин, —приветливо сообщил Питер, — но только после того, как наймем бульдозер,который очистит нашу кухню. У меня есть подозрение, что в духовке до сих порлежит пицца, оставленная в прошлом году, но я боюсь проверять. — Онсчастливо улыбнулся, допив, пиво. — А как ты? — Он посмотрел прямо наПакстон, и ее поразила синева его глаз. — Ты умеешь готовить?

— Во всяком случае, пробовала, — насмешливоответила она.

— Ты сможешь сделать овсянку? — внезапнозаинтересовалась Ивонн, но Пакстон не была уверена в том, что она спрашивает ееиз добрых побуждений. — Или ребрышки, или гренки?

Пакстон решила сказать правду. Квинни, конечно, умела делатьвсе это, но не она.

— Самое большее, на что я способна, это отбивные, омлети сухари.

— Этого достаточно, — успокоил ее Питер. —Может быть, мы действительно устроим ужин или лучше соберемся вместе и пойдемкуда-нибудь в кафе? — Пока он думал, что же выбрать, в воцарившейся тишинеИвонн внимательно изучала их.

Санди тоже рассматривал Ивонн. К разочарованию Габби, выборбыл сделан не в ее пользу, хотя Санди ей нравился уже давно. Но отношенияпрояснились очень быстро. Они приехали несколько часов назад, а будущиегоризонты рисовались Пакстон уже необъятными.

Мальчишки еще немного поболтали и пошли своей дорогой.

У них еще была назначена встреча с друзьями в кафе. Кактолько они вышли, Пакстон поняла, как страшно она устала. В Саванне было ужедва часа ночи, и она вдруг почувствовала это.

— По-моему, ты была очень оживленной, пока здесь былбрат Габби, — съязвила Ивонн.

— По мнению Санди, ты тоже была на высоте, —парировала Пакстон, и они рассмеялись. Ивонн осталась еще почитать, а Габби иПакстон пошли в свою комнату — переодеться в ночные рубашки.

— Я не могу в это поверить, — начала Габби,доставая ночную рубашку. — Он всегда терпеть не мог моих подруг. Я не могуприпомнить ни одной, которая бы ему понравилась… И вдруг он заявляется, чтобыпоболтать, с пивом. Нет, этого не может быть. — Она в недоумениипосмотрела на Пакстон. — Это из-за тебя. Правда. Ты первая девушка,которая ему понравилась и с которой он встретился благодаря мне. Здорово.

— Не выдумывай. Он больше не придет. Здесь достаточнопотрясающих девушек.

— Сомневаюсь в этом.

Габби тоже была очарована Пакстон. Девушка из Саванны былаочень красивой, но самое замечательное, что вела она себя так, будто и неподозревала об этом. Спокойная, умная, веселая в общении. Кроме того, Габбинравился ее особенный акцент. У Пакстон были такие качества, которые не заметнына первый взгляд, — мудрость, умение сочувствовать и внутренняя красота.Габби знала, что у брата хороший вкус, и вот он оценил Пакстон.

— Он еще придет. Вот увидишь. — Габби со вздохомлегла на узкую, неудобную кровать и продолжила:

— Правда, в таком случае мне придется слишком часто сним встречаться. Не думаю, что мне это пойдет на пользу.

— Поверь мне, он забудет нас на следующей неделе, ну, можетбыть, за исключением Ивонн… — прошептала Пакстон. — Она просто невероятнокрасива.

— Но такая зараза, — ответила Габби.

— Я не думаю, что она такая на самом деле, — сталазащищать ее Пакстон. — Знаешь, она так настроена против меня, потому что яиз Джорджии.

— Ну я не знаю. — Габби задумаласьненадолго. — Во всяком случае, с ней очень тяжело общаться. Не хотела бы япопасть к ней в немилость.

— Может быть, у нее была нелегкая жизнь. Знаешь, чернымнесладко в Алабаме. Впрочем, как и везде, кроме здешних мест. Возможно, у неебыло достаточно причин стать такой.

Габби пожала плечами, не особенно беспокоясь об Ивонн., — А что ты думаешь о Давн?

— Мне кажется, она чего-то боится, бедняжка. Наверное,ей не особенно хочется оставаться здесь.

— Она постоянно спит — уже два раза спала сегодня.

Может, она болеет? Какая-нибудь нарколепсия или ещечто-нибудь экзотическое. — Пакстон засмеялась. Она была довольна своейсоседкой. Габби Вильсон была легка в общении и смешлива. Пакстон не могла дажевообразить человека более подходящего для житья в одной комнате.

— Нам было бы хорошо все-таки заснуть, — наконецшепнула ей Пакстон. Она уже почти спала, было далеко за полночь, но Габби неунималась, по ее бодрому голосу было ясно, что она может проболтать всю ночь.Глаза Пакстон закрывались сами собой. — Завтра у нас собрание, мнехотелось встретиться со своим руководителем, обсудить, какие курсы брать.

— Не беспокойся об этом. Записывайся на обязательные исамые легкие. — Пакстон улыбнулась в ответ на предложение Габби. —Нечего гробить себя из-за учебы. Помни, мы здесь, чтобы веселиться. — Онаговорила совершенно серьезно. Она приехала в Беркли, чтобы хорошо провестивремя и найти мужа. — Запомни это хорошенько.

— Запомню, — прошептала Пакстон, погружаясь в сон.

Она уже видела сон о Квинни, о красивой черной девушке, опрекрасном принце, предлагающем ей пиво, в то время как вдалеке ее брат танцуетс рыжеволосой девчонкой.

Пакстон и Габби поступили именно так, как задумали поприезде в Беркли. Габби взяла себе облегченную программу, чтобы практическикаждую ночь уходить на вечеринки. У нее было достаточно времени для устройстваличной жизни, но мужа себе она пока не нашла. Пакстон, наоборот, посещала всекурсы лекций и семинары, бывшие в расписании, особенно связанные сжурналистикой и литературой. Кроме того, она записалась в группу по изучениюполитической экономии (правда, сложность этой науки угнетала ее) и ходила пазанятия по математике, физике и испанскому языку. Из всего обилия курсов ейнравилось заниматься только математикой и испанским. Успевала она по всемпредметам, кроме физики, но это был факультативный курс с оценкой «зачет» — «незачет». Она радовалась всему, что удавалось узнать и сделать, плюс ко всемунесколько раз в неделю ходила куда-нибудь вместе с Габби и ее друзьями, чтотоже было замечательно. Это была веселая дружная компания, причем каждыйзанимался каким-нибудь интересным делом. Двое состояли в SNCC, некоторыеучаствовали в сборе средств для CORE — это было особенно интересно Пакстон, таккак они поддерживали негров Юга Однажды она встретила среди них Марио Савио,лидера Движения за свободу слова. Казалось, Габби знала всех и вся, среди еезнакомых числились общественные деятели, знаменитости из богемной и ученойсреды. Все они были на удивление легки в общении, поэтому Пакстон чувствоваласебя с ними очень уютно.