— Ага, Мартина Лютера Кинга. Я думаю, ты найдешь его,моя сладкая?!

— Не разговаривай со мной так. — Пакстон раздражалэтот тон. — Мы встретились с тобой два часа назад, ты меня не знаешь, аобвиняешь Бог знает в чем. — Пакстон не боялась ее, но стойкая неприязньИвонн разозлила ее.

— В чем это я тебя обвиняю? — Ивонн встала нос кносу с Пакстон, но та не отступила. Она поняла, что утвердит себя либо сейчас,либо никогда. Она не сомневалась в себе. Пакстон была страстной и сильнойнатурой. Жизнь с постоянно раздражавшейся матерью научила ее терпеливойстойкости уже давно, ) и она не боялась злой черной девушки из Алабамы.

— Ты из Джорджии, не так ли? Что же я могудумать? — наступала Ивонн.

— Ты можешь дать мне шанс. Как и я тебе. Ни при чем здесьгражданские права. Мы судим друг о друге по тому, о чем думаем, за что боремся,что делаем, а не по цвету кожи… И не по тому, что место моего рождения —Джорджия. Может быть, ты жестоко ошибаешься в моих пристрастиях. Может быть,именно поэтому я не сижу среди цветущих магнолий далеко на Юге и не потягиваюмятный джулеп[5]. Ты не подумала об этом? Держу пари, что этодаже не приходило тебе в голову. Вовсе не каждый белый на Юге Джордж Уоллес[6]. Ради Бога, дай мне шанс, тебе воздается сторицей.

— Ага, ладно, принеси упаковку колы и пачку «Кулз».

Ни «спасибо», ни «пожалуйста». Она просто развернулась иушла в комнату, Пакстон молча вписала этот заказ к себе в ; листок и вышла изблока на поиски ближайшего продуктового магазина. Отношения с Ивонн вызывали унее беспокойство.

Неприятно жить бок о бок с человеком, который полон к тебененависти. Она несколько раз знакомилась с черными девушками и пыталась с нимиподружиться: на туристической базе, на акциях добровольцев. Это всегда вызывалонедовольство матери и Квинни. Их поколение было не готово к этому, причемКвинни расстраивалась даже больше, чем мать. Но во всех этих знакомствах Пакстончувствовала какую-то неловкость. Однажды они решили перекусить со своейнедавней черной знакомой, но их нигде не обслуживали, и Пакстон была вне себяот злобы. Они обошли три кафе, но в конце концов бросили это занятие, купилипакет картофельных чипсов и съели их на скамейке Форсит парка. Девочка всепоняла, она уже привыкла к этому и была тронута заботой и сочувствием Пакстон.Долгое время Пакстон собиралась пойти на демонстрацию протеста, но у нее нехватало смелости, потому что мать, если ее арестуют, запрет ее на целый год.Кроме того, это сильно подорвет репутацию матери среди друзей, а у Пакстон небыло желания причинять ей боль. Но в то же время она знала, что однажды материпридется с этим столкнуться. И вот пожалуйста, она живет вместе с чернойдевушкой, которая ненавидит ее только за то, что она из Джорджии… И вдругпосередине Телеграф-авеню она рассмеялась.

Причем так громко, что несколько молодых людей обернулись нанее. Вдруг она представила, что мать и Квинни узнают, что она живет в одной комнатес негритянкой. Она решила, чего бы это ей ни стоило, подружиться с Ивонн.

Она купила все, что значилось в списке, кроме того, конфетдля всех, пару банок колы для себя, кое-что для сандвичей и пакет пончиков.Пакстон несла сумку с покупками к себе в комнату и, когда поднималась вверх полестнице, увидела полноватую, но очень привлекательную девушку, волочащую поступенькам сразу три сумки. В то же время симпатичный высокий светловолосыймолодой человек бился над невероятных размеров чемоданом, который на вид весилгораздо больше того, что может поднять нормальный человек.

— Дьявол, что ты туда напихала, Габ? Камни? Илинесколько штанг?

— Всего несколько книг… Нет там ничего особенного,клянусь тебе.

— Чепуха. Попробуй подними его. Будь я проклят, если незаработаю грыжу с этим несчастным багажом.

Медленно поднимаясь следом за ними, Пакстон заметила, чтомолодой человек уже дошел до белого каления, и решила предложить свою помощь,хотя чемодан был явно неподъемным.

— А если попытаться поднять его втроем? — ссомнением предложила она, переводя взгляд с одного на другого. Она перекинуласумку через плечо и молила Бога, чтобы не залиться румянцем, пока молодойчеловек с интересом оглядывал ее.

— Нечего ее баловать, — пробурчал он, — онаэтого не заслужила. — Молодой человек был так раздражен, что Пакстонрешила, что они женаты, хотя схожесть их профилей говорила скорее о том, чтоони родственники.

— Если хочешь, я все-таки возьму что-нибудь, —повторила Пакстон, отбрасывая длинные волосы назад и улыбаясь рыжеволосойдевушке.

— Это очень мило с твоей стороны. Мой братец устроилскандал из-за одной маленькой сумочки.

— Одна маленькая сумочка! — вне себя закричал тот,и его слова разнеслись по всему зданию. — Ты представляешь себе, скольковесит эта штуковина? Никак не меньше четырех сотен фунтов. Я вообще сомневаюсь,что се можно поднять.

— Давайте все же попробуем, — успокоила егоПакстон, и он посмотрел на нее с благодарностью.

— Почему бы нам не оставить ее здесь со всем этимскарбом — пусть сама с ним разбирается, а нам с тобой не пойти и не выпить пивав баре?

Пакстон рассмеялась, а сестра погрозила молодому человеку свидом, запрещающим и мечтать о подобном.

— Питер Вильсон, если ты уйдешь, я придушу тебя. Незабывай, пожалуйста, что твои простыни лежат в другой моей сумке, и если ты неподнимешь наверх это, то будь уверен — остаток года проведешь на голом матрасе.

— Ты убила меня. — Он опять повернулся к Пакстон,улыбаясь. — Пойдем пить пиво, а ее бросим здесь.

Пакстон смеялась, но в шутку пыталась приподнять чемодан заодин конец.

— Иди сюда, обормот… берись за этот конец. —Сестра показала за что, брат со вздохом отчаяния вцепился в чемодан, и всевместе они еле перетащили его на следующую ступеньку.

Тут Пакстон поняла, что парень прав. Эта штуковина весила неменьше тонны, и она не могла представить, что же рыжеволосая девушка умудриласьположить туда.

— 1 де твоя комната? — Он опять начал нервничать ипоглядывать на часы. На это воскресное утро у него были дела поинтереснее, чемвыполнять роль носильщика при сестре.

— Точно не знаю.

— О Господи, она хотя бы в этом здании? — Брат былготов пристукнуть ее, но сестра быстро закивала в ответ.

— Да, — она перерыла сумочку и нашла там клочокбумаги.

На ней были джинсы и цветастая блузка, на ногах — туфли,похожие на мокасины, но из очень дорогого магазина. Больше ничего не выдавалоее достатка, кроме предположения, что чемодан набит слитками золота и что всеее сумки из натуральной кожи.