— Расстрелять мы их всегда успеем, сержант, — в лейтенанте разгорался чисто охотничий азарт. Расстрелять… Куда интереснее после небольшой погони прижать нарушителя в угол, доказывая и мерзавцам, и самому себе, что в береговой охране США служат не мальчики из скаутского лагеря, а по-настоящему крутые ребята. — Прибавь-ка, сержант. Эй, на катере!

До лодки, по-прежнему упрямо рвавшейся в сторону берегов Флориды и, словно в насмешку, оставлявшей после себя лишь широкий пенистый след, оставалось не больше трех кабельтовых, когда произошло нечто странное. В первые мгновения лейтенанту даже показалось, что нарушитель напоролся на риф и их лодка попросту развалилась надвое. Хотя, тут же одернул себя Смит, какие, к дьяволу, рифы? Здесь же кругом чистая вода!

— Сэр, да их двое! Они катамараном, в сцепке шли, а теперь разделились. То-то я смотрю, что-то уж очень широкая у них лодка…

— Сам вижу, — огрызнулся лейтенант, перебегая взглядом с одной лодки на другую, рванувшуюся градусов на семьдесят в сторону от первой, курса на Флориду так и не изменившей. Какую цель выбрать? И решать надо побыстрее, а то обе растворятся в легком тумане и оставят «крутых парней» с носом, черт их возьми!

— Давай за левым, — принял решение Смит. — Да поднажми же, не жалей эту керосинку!

Гонка продолжалась около восьми миль, и сторожевику так и не удалось приблизиться к лодке ближе, чем на три-пять кабельтовых. Ни на вой сирены, ни на грозные требования остановиться нарушители ни знаком, ни жестом так и не ответили — только ревел мотор, толкая лодку все дальше на северо-запад. Наконец, лейтенанту надоели эти бессмысленные игры в догонялки, и он решительно взялся за пулемет, закрепленный на турели. Первая очередь прошла справа по курсу лодки, вторая слева. После третьей, выпущенной поверх головы наглого нарушителя, одиноко видневшейся в лодке, лейтенанту в какое-то мгновение показалось, что пули прошли гораздо ниже, чем он рассчитывал, и попали в человека в лодке. Моторка сначала как-то странно вильнула, потом выровнялась, но пошла уже не так быстро, как минутой раньше.

— Сэр, она пустая! — возбужденно заорал сержант, закладывая длинный вираж, чтобы обогнуть уже едва тащившуюся резиновую лодку — действительно, пустую. — Этот мерзавец прыгнул в море!

Лейтенанту не требовалось больше никаких объяснений. Теперь он сообразил, что же в облике человека, управлявшего моторкой, с самого начала показалось ему странным — человек был облачен в гидрокостюм! Значит, они удирали и удирали, а потом этот мерзавец просто выпрыгнул за борт и сейчас спокойно загребает ластами на глубине, откуда его ввек не достать. Но зачем, черт возьми?!

— Сэр, думается мне, что они нас уводили из района патрулирования, — несмело предположил сержант, принайтовывая длинным концом-тросиком пустую лодку, превратившуюся из нарушителя в обычный трофей, к корме сторожевого катера. — И тогда получается…

— Тогда получается, что они нас надули и мы проворонили третьего, который потихоньку проскользнул к Флориде! — взорвался Смит. — Хватит возиться с этой лоханкой! Курс норд-вест и полный вперед. Самый полный!

Лейтенант был не так уж и далек от истины, когда рассуждал о третьем, упущенном нарушителе. В те самые минуты, когда сторожевик гнался за двумя фальшивыми зайцами, на небольшой глубине курсом на норд-вест-вест бесшумно проскользнула мини-субмарина, принадлежавшая Синдикату — временному союзу пары крупных колумбийских наркобаронов и нескольких более или менее серьезных мафиози из Коза Ностра, занимавшихся на территории Штатов торговлей кокаином. Трафик был еще по-настоящему не опробован и не отработан во всех деталях, а поэтому груз на борту субмарины был весьма скромным — всего сто килограммов чистейшего продукта, произведенного в подпольных лабораториях, спрятавшихся от любопытных и жадных глаз в непроходимой сельве в районе стыка границ Колумбии и Венесуэлы…

…Огромный «Боинг-737» сделал плавный полукруг над панорамой международного аэропорта «Симон Боливар», раскинувшегося на побережье, и начал снижение, заходя на посадку. Лайнер сначала мягко коснулся задними колесами шасси серого бетона взлетно-посадочной полосы, словно кошка, которая пробует опасную гладь воды, потом уже уверенно ткнулся колесами передней стойки и покатился, притормаживая и замедляя бег. Турбины подвывали на разных режимах, помогая экипажу выруливать громоздкую машину к месту стоянки. Лайнер еще не остановился, но, казалось, уже расслабленно опустил уставшие крылья и облегченно выдохнул всеми четырьмя двигателями — долгий перелет через Атлантику остался позади. Вместе с «Боингом» радостно вздохнули и большинство пассажиров — кто втайне, а кто и в открытую: «Ну, слава Святой Деве, наконец-то мы на земле, мы дома!»

Море в голубоватой дымке с одной стороны, буровато-зеленые горы — с другой, а между ними серое бетонное поле, заставленное белыми самолетами всех типов, величин и «вероисповеданий», то бишь авиакомпаний разных стран. От самолетов, ввиду их удобства и скорости, не отказываются ни христиане, ни мусульмане, ни представители прочих, даже самых ортодоксальных конфессий.

В суетливой толпе пассажиров, спешивших получить свой багаж и пройти таможенный досмотр, заметно выделялись трое мужчин явно спортивного, крепкого сложения. Двоим из них было, вероятно, около тридцати, третий был лишь немного старше, хотя, когда мужчина не то от недовольства, не то по привычке начинал хмуриться, то ему смело можно было дать и все сорок.

Мужчины подхватили свои дорожные сумки и пару объемистых спортивных баулов и двинулись в сторону стойки таможенного досмотра. Дождались очереди, плюхнули сумки и баулы на ленту транспортера и приготовили документы.

— Вы из России? — просматривая паспорта и декларации, профессионально любезно поинтересовался толстый таможенник с завидной пышности усами. — Цель приезда — спорт. О, бейсджамп! Будете у нас прыгать? Сальто-Анхель, си?

— Именно, сеньор, оттуда и сиганем… — по-испански ответил Орехов и сдержанно улыбнулся толстяку, постоянно сбивавшемуся с английского на родной язык великого героя Боливара. — Сумки можно забирать?

— О, да-да, все в порядке, сеньоры. Мы не станем потрошить ваши парашюты, вы можете не беспокоиться, — таможенник прошлепал визовые отметки. — Велкам, добро пожаловать в Венесуэлу, сеньоры!

Проводив русских парашютистов-экстремалов не то сочувствующим, не то завистливым взглядом, таможенник переглянулся с напарником, работавшим неподалеку, и украдкой повертел пальцем у виска: «Крейзи…»

— Так, а это еще что? — майор резко развернулся и, придавая лицу чуть ли не зверское выражение, направился к суетливо метавшейся неподалеку богемного вида девице, что-то деловито командовавшей своему расхристанному напарнику, уже наводившему на русских парашютистов дорогую кинокамеру. — Парень, ты камеру от греха убери…

— Оу, русские бейсджамперы! Эксклюзив! Мы с телевидения, — еще пуще засуетилась девица, но Орехов непреклонно покачал головой.

— Никаких съемок, сеньора! Немедленно удалите кадры, — и пояснил задохнувшейся от возмущения девушке: — У нас уже есть строжайшая договоренность с одной из известных TV-компаний — все до единого кадра с нами и нашими прыжками принадлежат им. Таковы условия наших спонсоров. Простите, сеньора, но вы должны нас понять — это бизнес.