Я был настолько уверен, что меня примут в УБН, что не стал продлевать договор аренды квартиры.

ХАВЬЕР

Я проходил обучение для службы в УБН в Федеральном центре подготовки сотрудников правоохранительных органов (Federal Law Enforcement Training Centers, FLETC), в кампусе на территории площадью 650 гектаров на юго-востоке штата Джорджия – в г. Глинко, расположенном между городами Саванна и Джексонвилл, штат Флорида. Весной 1984 года в США началось повальное увлечение крэком, и вскоре наркотики заполонили страну.

Эта проблема не давала мне покоя, пока я проходил интенсив по восемнадцатинедельной программе подготовки агентов элитного подразделения по борьбе с наркотиками.

Недели в центре подготовки УБН, пожалуй, можно назвать самыми тяжелыми – намного тяжелее, чем обучение в Департаменте шерифа округа Уэбб в Ларедо. Инструкторами в центре FLETC работали отставные агенты ФБР и УБН. Они не давали курсантам права на ошибку и после провала двух тестов просто вышвыривали вон.

Курсантов заселяли по четыре человека в квартиру. Наша четверка сдружилась быстро, мы даже приглядывали друг за другом, вместе готовились к занятиям по вечерам. Это очень помогало после изматывающих тренировок и практических занятий, на которых профессиональные актеры разыгрывали учебные ситуации, чтобы обучить нас базовым навыкам слежки. Мы довольно быстро перешли от простых случаев к сложным. Занятия никогда не повторялись, и каждый курсант успел примерить на себя роль ведущего агента, чтобы подготовиться к работе в реальных условиях. Напряжение было невероятным: из-за ошибки инструктор мог в любой момент отправить курсанта домой.

У парня из нашей четверки – юриста из богатой нью-йоркской семьи – не заладились отношения с одним из инструкторов. Агент невзлюбил его с самого начала и всячески осложнял ему жизнь. Мы уговаривали нового приятеля не бросать учебу, и в конечном итоге он успешно окончил курсы. Однако, проработав несколько месяцев в отделении УБН в Нью-Йорке, он понял, что эта служба не для него.

За время обучения я ни разу не покидал базу. Я был в постоянном напряжении из-за бесконечных тестов и практических занятий, которые продолжались до десяти часов вечера, а ведь еще надо было готовиться к следующему дню! Впервые в жизни я усомнился, что мне это по силам. Немудрено: из сорока пяти поступивших курсантов обучение успешно закончили только тридцать. Многих исключили; кто-то ушел сам, не выдержав нагрузки. Я из кожи вон лез и старался сохранять позитивный настрой, потому что инструктора следили даже за настроением.

По воскресеньям я звонил отцу в Хеббронвилл и рассказывал, как прошла неделя. Обсуждая учебу и жизнь на ранчо, я успокаивался и заряжался энергией, которой хватало еще на неделю изматывающих тестов и тренировок.

А вот что мне понравилось – так это столовая, общая для курсантов из разных федеральных ведомств. Я в жизни столько еды не видел: столы были заставлены салатами, подносами с исходящей паром картошкой-пюре, овощами, жареной курицей и говядиной. Но даже при таком обильном питании к концу обучения я ухитрился похудеть с девяноста до восьмидесяти одного килограмма.

На последней неделе обучения я уже знал, что получу значок. Координатор группы сказал, что у меня хорошие результаты и я вошел в треть лучших курсантов в своей группе.

На церемонию по случаю окончания курса никто из родных не пришел. Многих поздравляли родители и жены, а я был один, потому что семье было не так-то просто добраться в Глинко из Техаса. И всё же, когда мне выдали документы и оружие, я был на седьмом небе от счастья и дождаться не мог, когда смогу кому-то похвастаться.

Я достал свой новенький блестящий значок агента УБН в маленьком аэропорту Брансуика, штат Джорджия, во время регистрации на рейс до Техаса. Видимо, я был не первым, кому пришла в голову подобная идея, и за годы работы сотрудники аэропорта повидали немало свежеиспеченных агентов УБН и ФБР, желающих покрасоваться перед отлетом домой.

Меня постигло жестокое разочарование: на мой новый чудесный значок никто и внимания не обратил!

СТИВ

Я уладил бюрократические формальности в Чарлстоне и в Куантико направился уже в костюме и галстуке. Точнее, почти пятьсот километров до Центра подготовки УБН костюм проехал в чехле для одежды, потому что костюмы и галстуки я ненавижу всеми фибрами души. Пиджак сковывает движения, галстук душит, а накрахмаленная рубашка по ощущениям напоминает картон.

Однако справочник предписывал свежеиспеченным стажерам-агентам, обучающимся по базовой программе, а значит, и мне, явиться в центр в деловой одежде, так что на последнем съезде с трассы, когда до Куантико оставалось несколько километров, я остановился у «Макдоналдса» и переоделся в костюм. Когда я прибыл в Корпус морской пехоты США, в котором мне предстояло провести следующие тринадцать месяцев, я заметил нескольких стажеров в джинсах и шортах. Их отправили обратно – переодеваться.

Осваивая вожделенную специальность, я был готов соблюдать решительно все правила, хотя мне очень не хватало Конни, да и с одним из кураторов, к которому меня прикрепили, я не ладил. Через две недели позвонила Конни со срочными новостями: у моего отца инфаркт и прогноз не очень хороший. Врачи настоятельно рекомендовали родственникам на всякий случай приехать и проститься с ним. В течение первых пяти недель обучения стажерам запрещено покидать центр даже по выходным. Если всё же возникла такая необходимость, нужно получить разрешение у кураторов и преподавателей. В тот пятничный вечер в центре находился только один куратор – как раз тот, с которым я старался лишний раз не пересекаться из-за его язвительной манеры общения. Когда я обратился к нему с просьбой, он ожидаемо отказал со словами: «Ты желторотик, который не может решить свои проблемы, от меня-то ты что хочешь?»

Я был ошарашен: я-то считал, что поступил в самое элитное подразделение на свете, братство, в котором царили строгие, но доброжелательные порядки, и сотрудники прикрывали друг другу спину.

Куратора не пронял даже честный рассказ о состоянии отца, но в конце концов мне удалось уговорить его, и я получил увольнительную для поездки в Принстон. На следующий день, когда я уже собирался в больницу, мне позвонил мой постоянный куратор и спросил, как дела у отца и может ли он чем-нибудь помочь. Позже я узнал, что такое поведение куда более типично для боевого братства УБН, частью которого я мечтал стать. В тот раз отец выжил и умер только через несколько лет, от второго сердечного приступа.

Во время обучения мы изучали свод федеральных законов США, регулирующих деятельность в сфере оборота наркотиков, нормативные акты о противодействии отмыванию денежных средств, писали отчеты, учились определять наркотические вещества, проводить освидетельствование и работать с информаторами. Также большое внимание уделялось курсам по огнестрельному оружию и физической подготовке. Мы осваивали навыки обращения с оружием, прицельной стрельбы и стрельбы по нескольким целям. Мы учились защищать себя подручными средствами под обстрелом и с неисправным оружием.

После без малого двенадцати лет службы в полиции я стал метким стрелком. Я завоевал награды на нескольких первенствах штата и страны, так что в центре подготовки инструкторы поручали моим заботам других стажеров, которым нужно было подтянуть стандарты огневой подготовки до уровня УБН.