она явилась на мой зов. Но жалоб моих в этот раз слушать не стала, нетерпеливо оборвала на полуслове, а в ответ на мой вопрос не её ли волей лишилась я детей, не забрала ли она их в награду за свою помощь, жестоко рассмеялась. Сказала, дескать, уж не думала ли я, смертная дурёха, что она удовлетворится какими-то худосочными телятами, которых я ей притащила после свадьбы? Мол, должна я благодарить её, что всех трёх она за одну плату засчитала, да и то лишь по своей доброте. Много, мол, просишь – дорого плати, да и уговор был три цены, все кровью, а я лишь раз принесла откуп, как последняя скряга, сбагрила, что не жаль. Мол, она свою часть дела выполнила, получила я всё, что просила: и месть, и богатство, и власть; а что до моих претензий о несчастливом супружестве, так о любви, верности и прочем речи не было, что заказывала, мол, то и имею. С тем и пропала Королева Фей с моих глаз, только пригрозила ещё напоследок почём зря её впредь не беспокоить.

Что это с тобой, милый? А, дым от очага глаза ест. Ну конечно-конечно… Я так и подумала. На вот, утрись. И, будь другом, плесни ещё чуть эля мне в кружку. Вот, спасибо! Да пошлют тебе боги доброго тебе здоровьечка и умницу жену!

Так вот, о чём это я? Ах да, муженёк!

Пока я пыталась выполнить свой долг и произвести на свет наследника, мой благоверный тоже времени зря не терял. На месте ему никогда не сиделось – вечно у него то поход, то битва, то охота, то гуляние, чуть притих лишь на время пока рана заживала, но и тогда угомониться толком не смог – вбил себе в голову, что непременно должен стать королём после своего отца! Надо сказать, будущих претендентов кроме него было ещё трое, и как на мой взгляд, все куда достойнее непутёвого моего супруга. Первый – родной его дядя, младший брат нашего короля. Вот уж кто подошёл бы как нельзя лучше! Были у него и сила, и мудрость, и терпение, и острый ум, и воинская слава. Двое других – мужнины двоюродные братья, один по тому самому дядьке, второй по старшей сестре. Те хоть и были не так мудры, сильны и удачливы в битвах, но всё же на голову превосходили моего честолюбца во всём, кроме наглости. По крайней мере, ни один из них не свежевал зверя прежде, чем поймает и не рассуждал при живом короле о том, как стал бы править после его смерти.

Мысли об отцовском троне, вскоре, так завладели моим Энгусом, что для других и места почти не осталось, даже на брачном ложе он то и дело вместо положенного занятия принимался разглагольствовать о своих правах на корону, чем изрядно меня раздражал. Однако же я внимательно слушала, как подобает хорошей жене, и потихоньку прикидывала про себя возможные выгоды и риски такого поворота событий. Так что, к моменту, когда мой муж окончательно утратил всякое терпение и обратился ко мне с просьбой колдовством помочь ему утвердиться в праве наследования, план у меня уже был готов.

Конечно, сначала я ему отказала. Возмутилась даже, мол, как посмел он склонять меня к таким грязным интригам, да ещё и против родственников! Но, спустя некоторое время, смягчилась и дала-таки положительный ответ на его уговоры и многочисленные посулы. Не спешите с осуждающими взглядами, приятели! Вы никогда не были женщиной в королевском дворце и не знаете, каких трудов стоит обеспечить там не только своё влияние, но даже обычную безопасность. И уж точно вы не были матерью!

Да, немалую роль в моём согласии сыграло то, что я вновь понесла и на этот раз уж точно была намерена сохранить дитя живым и здоровым, чего бы то ни стоило. А раз появится ребёнок, рассудила я, то почему бы ему не стать королевским? Ведь это дитя достойно самого лучшего! Ради него и его будущего я была готова на всё. Даже ввязаться в грязные делишки моего муженька и обратиться за помощью к силам столь древним и зловещим, что сами полузабытые имена их вводили большинство людей в трепет. Но я давно уж не была в числе большинства…

Случай разобраться с соперниками Энгуса не заставил себя ждать, те снарядились в большое плавание, уж и не вспомню зачем, видно замаячила где-то у чужих берегов богатая добыча. Двадцать кораблей сошли на воду под предводительством королевского брата и его сына, ещё десять под рукой мужнина племянника к ним присоединились, соперничая в пышности отделки, свирепости воинов и сладкоречии бардов. Полкоролевства вышло в тот день на берег проводить в поход своих героев, сколько песен было спето, сколько пива и сладкого вина выпито в их честь, не сосчитать. Только всё зря. Едва скрылись из виду их паруса, налетел невиданной силы шторм. Выжившие рассказывали после, что волны кидали просмоленные дубовые суда, словно щепки, ветер рвал кожаные паруса, будто тонкий лён, а цепи, их удерживающие, лопались со стоном, как струны арфы под пальцами неумелого музыканта. Лишь семь изрядно потрёпанных кораблей из тридцати сумели возвратиться к родному берегу. Множество славных воинов и умелых мореходов сгинуло в пучине в ту ужасную ночь и с ними любимый брат короля, его внук и племянник.

Мой непутёвый муж в одночасье сделался единственным наследником своего отца. Думаете, он явился ко мне с дарами и благодарностями? Как бы не так!

Энгус был в ужасе! Оставшись со мной наедине, этот презренный трус накинулся на меня с обвинениями и упрёками, мол, я своим колдовством вызвала бурю и погубила зря столько народу. Как будто не его тщеславие было тому виной, а лишь моя злая воля! Конечно, я не преминула напомнить ему чья тут выгода в первую очередь, припомнила каждое его слово о будущей короне, каждую просьбу о помощи её получить. Можно подумать, он не понимал, о чём просит! Тут он сник, принялся лепетать что-то о несоответствии цели и средств, но я лишь плечами в ответ пожала; я ведь предупреждала, потребуется плата и не моя вина в том, что он рассчитывал уплатить меньше, чем потребовали Силы.

Я и сама когда-то по наивности своей совершила похожую ошибку, но всё же расплатилась сполна, трижды – за месть, за богатство и за власть. Три быка и два младенца. Что ж, могло выйти и дороже… Так уж всё устроено, чем сочнее