Внезапно рядом послышался шорох, из сумрака вышла еще одна лошадь и присоединилась к нему.

— Таура, сын мой, — тихо произнес голос Бел Бел. Она тоже взобралась наверх и тоже казалась серебряной в лунном свете. Бел Бел взглянула вниз на мертвого коня. — Что ты тут делаешь? Думаешь набраться у него сил и мужества?

Она повернула голову и бросила взгляд на сына, а потом опять устремила его вниз.

— У тебя это уже и так в крови и в костях. Недаром он твой отец. Используй его мужество и силу, сынок, и все знания и уловки, которым научила тебя я. Пойдем, оставим его.

Они спрыгнули вниз и некоторое время шли рядом, но у входа в большую долину она шутливо щипнула его за плечо.

— Мне пора вернуться к моему малышу. До свиданья!

Но Таура знал, что настоящее их прощание состоялось раньше, когда они уходили со скалы, нависшей над мертвым жеребцом.

Таура спустился назад в долину, оставив позади холодное чистое сияние луны, и потом пробрался между деревьями, направляясь к Урагану и другим жеребятам.

С рассветом они двинулись к верховьям реки Крекенбек, небольшая горстка жеребят, связанных между собой только привычкой и общим желанием оказаться как можно дальше от мертвого коня — их отца — и от возможных неприятностей со стороны Бролги, который теперь станет вожаком обоих табунов.

Таура бежал впереди, его, в общем-то, не заботили те, кто следовал за ним, если не считать Урагана, но и против их компании он ничего не имел. Однако даже один день совместного пути показал, что ни у какого содружества не бывает двух вожаков, и Дротик, способный при его росте и силе победить в любом бою, не даст Тауре по доброй воле стать общепризнанным вожаком, хотя он и самый быстрый среди жеребят и лучше всех знает этот край. Дротик кусал и лягал Тауру при всяком удобном случае, когда они останавливались поесть травы и попить, но когда Тауре надоело его поведение и он галопом поскакал вместе с Ураганом прочь, остальные жеребята бросились за ними и Дротику пришлось присоединиться к остальным.

Таура и Ураган часто бывали в местах по соседству с хребтом Бараньей Головы, где родились два года назад. Мирри и Бел Бел показали им все хорошие пастбища в верховьях реки Крекенбек. Они знали также, где надо подниматься и спускаться по гранитным скалам, где есть проходы внутри непроходимых с виду чащ снежного эвкалипта, где попадаются омуты в потоках, в которых захочет искупаться молодая лошадь, а также где легче перейти бурную реку.

Они провели жеребят повсюду: вверх, по высокогорным местам среди снежных заносов, и вниз, в лощины, поросшие высокими эвкалиптами, где птицы-лиры подражали лошадиному ржанию, или щелканью кнута, или людскому свисту, заставляя жеребят мчаться галопом.

После того как первоначальное ощущение, будто он остался один в огромном мире, сгладилось, Таура готов был бы наслаждаться всем вокруг, если бы Дротик постоянно не задирал его. Совсем все испортить он не мог, потому что был не такой легконогий, как Таура, но, когда они щипали траву рядом друг с другом, он мог неожиданно лягнуть Тауру задними ногами или ударить передними. Таура не боялся вступать с ним в драку, хотя ему всегда доставалось от Дротика. Тем более что все остальные, кроме Урагана, не желали иметь Дротика противником. По и оставаться с ним одним они тоже не хотели.

Однажды Таура припомнил тот случай, когда он перехитрил Дротика и как бы «потерял» его, и попробовал повторить то же самое. На сей раз Дротик пропадал три дня, а когда вернулся, то некоторое время вел себя смирно.

Как раз в это время Таура стал думать, что пор перебраться на гору Мотылек Пэдди Раша, так ка: скоро опять будут перегонять скот. Он пустился в путь ранним утром, сперва вниз, потихоньку петляя между блестящими на солнце снежными эвкалиптами, через чащи высоких эвкалиптов и спутанные низкие заросли около ручьев, к реке Крекенбек через нее и вверх по трудной местности на друга стороне.

В последующие недели Таура в полной мер оценил все предупреждения матери насчет того что Дротик — скверный враг. Драки, которые навязывал ему Дротик, никогда не были даже полушутливыми, как бывало у других жеребят. Те затевали драки от избытка сил, из полуосознанного желания испытать себя и поупражняться лишний раз. Дротик был мстителен. Таура один знал, что его прелестная серебряная грива прикрывает следы укусов, которые останутся у него до конца жизни. Кроме того, вскоре стало ясно, что Дротик старается покалечить ему ноги. Если Таура охромеет, он не сможет и дальше быть полупризнанным вожаком. Как Таура ни старался, он никак не мог одолеть Дротика в драке, а по мере того как шло лето, Дротик делался все сильнее, мощнее и заносчивее.

Наконец Таура уже не мог дольше выносить его.

— Уйдем, — сказал он Урагану. — Когда опустится следующий туман, отправимся к горе Пятнистый Бык. Может быть, Бролга как раз там проводит с табуном лето, но, если держаться в стороне, ничего плохого с нами не случится.

Два или три вечера спустя с севера надвинулись темные тучи, а на следующий день оттуда принесло дождевую тучу, закрывшую все небо, и пошел дождь. Таура слегка щипнул Урагана, и, не теряя ни минуты, они исчезли в дождевой мгле. Поблизости имелась длинная открытая прогалина, поросшая снежной травой, по которой они и поскакали легким галопом почти беззвучно. А дальше небольшой ручей бежал по песчаному с блестками слюды дну, по которому они и пошли, и вода быстро разглаживала вмятины от их копыт. Когда они шли по ручью, где-то в тумане послышалось ржание, стук подков по каменистой почве и потом грохот скатившегося камня. Оба жеребенка отступили под густую завесу, образованную кустарником, нависавшим над ручьем, и стали ждать, затаив дыхание и прислушиваясь, и скоро услыхали властное ржание, затем с грохотом скатился еще одни камень, раздался треск сучьев. Затем стук копыт зазвучал глуше, его поглотил туман, и тогда Таура с Ураганом двинулись опять по ручью напрямик к Пятнистому Быку.

Они приняли решение отныне жить самостоятельно и держаться как можно дальше от Дротика. Это решение вдруг привело их в состояние восторга. Они никогда не бывали на горе под названием Пятнистый Бык, и перед ними открывался целый новый мир, который им предстояло исследовать. Даже ощущение касающихся их холодных сырых облаков или ожог мокрой веткой, хлестнувшей по глазам, не могли охладить их возбуждение.

Они почти не останавливались, разве что изредка, чтобы напиться, и старались держаться подальше от обычных лошадиных путей на тот случай если вдруг табун повернет в тумане по своим же следам назад. Наконец они соскользнули вниз по гладкой мокрой каменной поверхности прямо в ре ку Крекенбек и постояли там, дрожа от устало а вода, булькая, обтекала их ноги.

К тому времени, как они начали карабкаться по крутым каменистым склонам Пятнистого Бы ка, влажные облака превратились в дождь — такой сильный и холодный, что казалось, сейчас он перейдет в один из тех летних коротких шквалов снега, после которых горы в течение одного-двух часов сверкают белым блеском на фоне жаркого летнего неба. Едва ли это был удачный день для того, чтобы пускаться на поиски приключений, но жеребят прошли хорошую выучку у своих матерей и умел находить нужную дорогу в любую погоду. Поэтому они продолжали подниматься по крутым склонам, с усилием взбираясь на скалистые утесы, продираясь сквозь высокий, достающий им чуть ли не до плеч вереск, и почти уже достигли вершины.