Запыхавшиеся, покрытые потом, они с Ураганом наконец добрались до верха почти отвесной стены. Там они повернулись, заглянули вниз и увидели, что всадник по-прежнему преследует их. Он соскочил с прирученной лошади и повел ее за собой. Таура не стал следить дальше за его продвижением, он стал осторожно пробираться наверх по мокрой мшистой скале.

— Не становись на мох, если можешь, — предупредил он Урагана. — Ступай в мой след. Если мы не оставим следов до самой верхушки утеса, то и дальше получим несколько лишних минут.

Тут он вдруг поскользнулся, раздалось скрежетание копыт, и Таура на боку съехал по холодной скале, но сразу же вскочил и продолжал путь — по топкой мокрой снежной траве и в лес под защиту деревьев.

Там Таура и Ураган остановились и вслушались. Ни звука. Они пустились дальше со всей скоростью, какую дозволял крутой склон, стараясь не оставлять следов на мягкой мокрой земле. Но тут сквозь гущину буша проник звон подков по камням.

«Хорошая, должно быть, лошадь, хоть и прирученная», — подумал Таура, но он даже не догадывался, насколько хорошая, и не знал, что ее-то кормят овсом, и отрубями, и мякиной, а при таком корме лошадь всегда будет более быстроногой, чем те, что питаются горной травой, какой бы вкусной и приятной она ни была.

Таура почувствовал закрадывающийся страх. Они уже приближались к каменным утесам, образующим большой полукруг над низиной, где находились несколько зловещего вида болот, — зеленая, с мягкой поверхностью трясина, куда барахтающаяся лошадь могла погрузиться с головой, бездонное болото из черной грязи и хлюпающее болото, покрытое белым торфяным мхом, которому не доверяла ни одна лошадь. Но Тауре и Урагану была известна дорога через все болота, поэтому Таура, уже судорожно хватая ноздрями воздух, устремился прямо к нижнему концу полукруга.

Мгновение он постоял над этой большой впадиной, заполненной болотами, а потом прыжком перелетел вниз на небольшой участок, где, как он знал, была твердая земля. Ураган прыгнул за ним, они не оставили ни малейшего следа, указывающего на место, где они проникли во впадину.

Дальше идти пришлось исключительно шагом, так как они постоянно слышали хлюпанье под торфяным мхом и ощущали под копытами пугающе зыбкую поверхность. Таура был уверен, что слышит топот лошади, скачущей позади, но не мог прибавить скорости, опасаясь погрузиться в какую-нибудь из предательских ям с жидкой грязью. Он бросил взгляд на темную отвесную громаду с подтеками от дождя над собой и понял: если всадник нагонит и здесь — спасения нет. В страхе он перешел на рысь, но чуть не увяз в невинном с виду зеленом пятне и спешно отступил назад.

Другой берег был уже недалеко, и они достигли его до того, как показался всадник. Перед ними открылось широкое пространство, по которому им предстояло мчаться во весь опор. И тут Таура сообразил, почему он инстинктивно выбрал именно этот путь. Иногда Бролга пасся с табуном имени здесь, да и другие дикие лошади тоже. Даже жеребец, убивший Громобоя, и тот был для них сейчас предпочтительнее человека с лассо. И к тому же в общей толпе брамби человек не знал бы, кого преследовать.

Однако никаких признаков других брамби не было, вероятно, они паслись где-то выше. С бьющимся сердцем жеребята неслись по широкому пространству, поросшему снежной травой, перепрыгивали ручьи, изо всех сил стремясь достичь деревьев прежде, чем их увидит человек.

Таура оглянулся через плечо. Крепко сидящий в седле, пригнувшийся к могучей шее своей лошади, показался всадник. С одного взгляда Таура понял, что прирученной лошади года четыре-пять, поэтому она много выносливее, чем они с Ураганом. В полном отчаянии он думал сейчас только о том, чтобы добраться до табуна.

Большая черная лошадь с всадником уже нагоняли их, несмотря на преимущество жеребят во времени. Таура и Ураган выбрасывали ноги с каждым шагом все дальше вперед, делая неимоверные усилия, стараясь бежать еще быстрее. Деревья были уже недалеко, Таура видел их сквозь красный туман усталости, застилавший глаза. Солнечные блики на листве казались искрами или вспышками света. Надо, надо скорее достичь границы леса. Он выбился из сил, дыхание ему отказывало. Он ощутил, как дрожит земля под копытами нагоняющей их лошади.

С-с-с — просвистела веревка в воздухе.

При этом звуке Таура отчаянно рванул в сторону, и веревка, ударив его по плечу, соскользнула на землю. Еще несколько рывков — и брамби были под деревьями.

Таура знал, что человек попытается выгнать табун на открытое пространство, так как здесь деревья помешают заарканить их. Так или иначе следовало оставаться в лесу до тех пор, пока они не достигнут следующего пастбища. Стайка соек издала предупреждающие крики, но взмокшие от пота, измученные жеребята не слышали.

Таура понимал, что только в гуще леса и низкорослого кустарника они могут держать расстояние между собой и охотником. Таура был почти уверен, что именно за ним охотится всадник, и страх гнал его вперед. Он знал, что эта полоса леса доходит до самого наружного края травянистой чаши — возможно, табун как раз там. Чем выше, тем реже становился лес, и всадник начал нагонять его. Достигнув верхнего края чаши, Таура испустил о чая иное рыдающее ржание — вопль о помощи. Если табуна там нет — незачем рваться из леса на открытые места, но вдруг табун там, тогда стоит рискнут На секунду он приостановился и посмотрел вниз Внизу под собой он увидал испуганный табун брамби. Он заржал еще раз и ринулся вниз, к ним.

Раздалось пронзительное ржание нескольких лошадей в ответ и рассерженный рев жеребца, но всадник, не обращая внимания на остальных брамби, с грохотом обрушился вниз, оказавшись буквально рядом с Таурой.

Таура ощущал присутствие рядом черной лошади и всадника. Сейчас послышится свист веревки. С-с-с! Вот оно! Таура опять отпрыгнул вбок, и лассо опять хлестнуло его по плечу.

И тут со всех сторон его окружили метавшие лошади, и Таура был в их гуще, он перебирал ногами, со всхлипом втягивая воздух… И вот кто скакал с ним рядом, плечом к плечу и толкал его куда-то вбок.

Он смертельно устал, глаза его застлала пел на, он не видел светлой окраски. Но даже находясь в полном изнеможении, он каким-то образом чуял, что это его мать и что однажды уже все это было, надо слушаться ее и бежать, куда она ведет его. Он даже не замечал длинноногого каштанового жеребенка рядом с ней.

Среди грохота копыт в этой безумной скачке совсем близко послышался другой звук — стук подков, звяканье удил, скрип седла. Всадник почти поравнялся с ним, но быстрее скакать Таура уже не мог. Тут он увидел, что справа пошел очень густой высокий кустарник, и понял, что Бел Бел знает, где можно спрятаться. Так что он был наготове, когда она заставила его резко свернуть в низкий туннель среди колючих кустов. Там она рванулась вперед и, обогнав его, повела за собой. И тогда только Таура заметил длинноногого жеребенка.

Кустарник сомкнулся за ним, и внезапно их окружила тишина, хотя и в этой тишине до них доносился стук подков черной лошади, скачущей по валунам.

Бел Бел двигалась энергичным галопом, пока внезапно не остановилась у крутого берега ручья, протекавшего словно в настоящем туннеле из лозняка, зарослей дерева с листьями-одеялами и папоротникового дерева. Тут Бел Бел спрыгнула в ручей и двинулась вверх по течению, дав Тауре остановиться лишь на мгновение, чтобы глотнуть воды, но тут же заставила идти дальше.