Самые богатые пассажиры взяли с собой кольца, броши, кулоны, ожерелья, длинные и короткие, украшенные бриллиантами, сапфирами, рубинами и ониксом (а также его родственником – красным сардониксом). Везли облигации, банковские билеты и рекомендательные письма, а также наличные. У одной тридцатипятилетней женщины были при себе пять стодолларовых бумажек; у другой – одиннадцать пятидесятидолларовых. У каждого, похоже, имелись часы, непременно в золотом футляре. Одна женщина везла свои сделанные в Женеве Remontoir Cylindre 10 Rubis Medaille D’Or, No. 220063, золотые, с кроваво-красным циферблатом. Впоследствии серийные номера этих часов сослужили неоценимую службу.

Пассажиры везли дневники, книги, перья с чернилами и прочие штуки, помогающие убить время. Иэн Холбурн109, знаменитый писатель и лектор, который возвращался домой после турне по Америке, вез с собой рукопись книги, посвященной теории красоты, над которой он работал двадцать лет и написал уже несколько тысяч страниц. Это был его единственный экземпляр. Дуайт Харрис, уроженец Нью-Йорка, тридцати одного года, из богатого семейства, вез с собою кольцо, какие дарят при помолвке. У него были планы. Были и тревоги. В пятницу 30 апреля он отправился в универсальный магазин “Джон Уонамейкер” и купил сделанный по заказу спасательный жилет.

Другой человек уложил в багаж золотую печать, какие используют, чтобы запечатывать воском конверты, с латинским девизом Tuta Tenebo – “Охраню тебя”.

Пассажир первого класса Чарльз Эмилиус Лориэт-младший, бостонский книготорговец, вез с собою несколько особенно ценных вещей. Сорокалетний Лориэт был хорош собой, с внимательным взглядом и аккуратно подстриженными темными волосами. С 1894 года он возглавлял один из самых известных книжных магазинов страны, “Чарльз Э. Лориэт”, расположенный в доме 385 по Вашингтон-стрит в Бостоне, в нескольких кварталах от Бостон-коммон. То было время, когда книготорговец мог добиться всенародного признания – “золотой век американского книгособирательства”110, как выразился один историк, время, когда был собран ряд величайших национальных коллекций, впоследствии превращенных в бесценные библиотеки, такие как Библиотека Моргана в Нью-Йорке и Шекспировская библиотека Фолджера в Вашингтоне. Лориэт прекрасно плавал и управлял яхтой, играл в водное поло, регулярно участвовал в гонках на своем восемнадцатифутовом паруснике и был судьей регаты, каждое лето проходившей на побережье Новой Англии. Газета “Бостон глоуб” назвала его “прирожденным моряком”111. Он был относительно известен, по крайней мере, в литературных кругах, регулярно обедал в городском “Клубе игрока”, нередко с одним из величайших критиков и поэтов того времени Уильямом Стэнли Брейтвейтом112.

Книжный магазин, первоначально располагавшийся в Бостоне напротив Старой южной церкви, был основан отцом Лориэта и его партнером Даной Эстесом в 1873 году, под вывеской “Эстес и Лориэт”, и являлся одновременно издательством. Спустя три года партнеры разделили дело на две компании, и Лориэт стал заниматься торговлей. К тому времени магазин уже стал непременным атрибутом Бостона, там, по словам одного очевидца, “не только продавались книги, но и устраивались дебаты”113. Там встречались писатели, читатели, интеллектуалы и художники, среди постоянных клиентов были Ральф Уолдо Эмерсон и Оливер Уэнделл Холмс. Про Лориэта-старшего говорили, что он считает себя “проводником, советником и другом”114 своих клиентов; он создал в магазине атмосферу, которую одна газета назвала “домашней”115.

Магазин был длинный, узкий, сильно выдавался с улицы внутрь – скорее ствол шахты, нежели торговый зал; книги подпирали стены, доходя до самого потолка, были сложены стопками на прилавках в центре116. Этажом выше располагался балкон, заполненный коллекционными экземплярами и “книгами-сувенирами”, ценными благодаря их собственной известности или известности их владельцев. Любителей книг привлекал в магазине “Зал старой книги”, расположенный в подвале, – там находились “великие жемчужины”117, которые, согласно частному изданию, повествующему об истории магазина, оказались выставленными на продажу главным образом “вследствие распада библиотек в старых английских поместьях”118. Витрины магазина на Вашингтон-стрит притягивали толпы любопытных в обеденный час. В витринах с одной стороны от входной двери были выставлены редкие книги, с другой – новые, включая те, что были украшены самыми аляповатыми обложками и уже тогда назывались “бестселлерами”. (Одного популярного американского автора, ежегодно выдававшего по бестселлеру, звали, как ни странно, Уинстон Черчилль.) Магазин одним из первых начал предлагать “остатки тиража” – некогда популярные книги, оставшиеся нераспроданными после пика продаж, которые издатели готовы были сбыть Лориэту с большой скидкой. Он, в свою очередь, продавал их клиентам за малую долю первоначальной цены, и это стало такой популярной статьей дохода, что магазин начал каждую осень выпускать “Каталог остатков”.

Но главное отличие “Лориэта” от остальных книготорговцев с самого начала состояло в том, что Лориэт-старший ежегодно ездил в Лондон, чтобы скупать там старые книги и продавать их в Америке по гораздо более высоким ценам, пользуясь разницей в спросе, существовавшей на противоположных берегах Атлантики, и одновременно – падением цен на морские перевозки и появлением быстроходных трансатлантических пароходов. Первую поездку Лориэт совершил в 1873 году на “Атласе”, одном из первых пароходов “Кунарда”. Его покупки то и дело попадали на страницы газет. Одному приобретению – Библии 1599 года, Женевской или “Библии штанов”, названной так, поскольку одежда Адама и Евы обозначалась в ней словом “штаны”, – была посвящена почти целая колонка в “Нью-Йорк таймс”119. К концу девятнадцатого столетия компания стала одним из крупнейших в стране поставщиков из-за границы и продавцов редких книг, рукописей и иллюстраций; ее экслибрисам суждено было стать сокровищами для будущих библиофилов.

Чарльз Лориэт-младший, продолжая начатые отцом трансатлантические вояжи, готовился отправиться в очередное путешествие за товаром в последнюю неделю апреля 1915 года. Он собирался, как всегда, пробыть в Лондоне несколько месяцев, охотясь за книгами и литературными редкостями, которые следовало приобрести, упаковать в ящики и морем привезти обратно в Бостон. Самые ценные находки он перевозил в своем личном багаже, и ему никогда не приходило в голову застраховать их, “поскольку риск”, по его словам, был “практически нулевой”120. Даже война не заставила его отказаться от этой привычки. “Мы считали, что пассажирским пароходам не грозит нападение субмарин”, – писал он.

Он купил билет – номер 1297 – у агента “Кунарда” в Бостоне и по ходу дела спросил, будут ли “сопровождать корабль в зоне военных действий” крейсеры. Клерк ответил: “О да! Будут приняты все возможные предосторожности”121.

Лориэт выбрал “Лузитанию” из-за ее скорости. Обычно он предпочитал корабли небольшие, медленные, “но в этом году, – писал он, – я хотел, чтобы деловая поездка прошла как можно быстрее”122. Учитывая, что “Лузитания” способна была развивать скорость до 25 узлов, он ожидал, что прибудет в Ливерпуль в пятницу 7 мая и успеет добраться до Лондона к субботе, чтобы с утра взяться за дело. Он собирался ехать с другом, Лотропом Уитингтоном, знатоком генеалогии, особенно хорошо разбиравшимся в старинных записях Салема, штат Массачусетс, и Кентербери, Англия. Оба они были женаты, но на этот раз жен в поездку не взяли. У Лориэта было четверо детей, один из них – младенец, чей портрет он решил захватить с собой.