Дрожа от усталости, они взобрались на огромный плоский валун, и некоторое время лежали на нем плашмя, пытаясь отдышаться.

— Почему, черт возьми, вы не побежали за помощью?.. — выдохнул Людвиг.

— За это время ты мог утонуть…

— Не думал, что вы сможете мне помочь.

— Все зависело от тебя самого. К счастью, ты хорошо держался на воде.

— Я видел, как плавают другие мальчики, — пробормотал он смущенно. — Но это оказалось гораздо труднее, чем я думал.

— Почему ты не попросил кого-нибудь из них научить тебя?

— Они — дети слуг или крестьян. Мне не пристало с ними общаться.

— Мой отец говорит, что хороший хозяин должен общаться со своими поданными, — заметила девушка. — Он не запрещал моим братьям играть с детьми из простых семей, поскольку считал, что друзья станут им более надежными слугами.

Марциана заметила, что мальчика начала бить сильная дрожь. Поскольку с реки тянул довольно прохладный ветер, оставаться здесь дальше было неблагоразумно.

— Нам следует вернуться домой, — она решительно встала на ноги и спустилась на берег. — Не представляю, как пойду в этих мокрых башмаках. И мое бедное платье все разорвано, не говоря уже о том, что я насквозь промокла… Господи, еще эти царапины и синяки!

— Зато моя рубашка быстро высохнет, — заметил мальчик. — А возле дерева лежит моя куртка. Я ее снял, потому что она мала мне, и в ней трудно закидывать удочку.

— Хорошо, что ты ее снял. Тесная одежда помешала бы тебе спастись.

— Я не упал бы в воду, если бы вы не напугали меня, — вдруг мрачно заявил Людвиг. — Как можно громко кричать в тот момент, когда человек ловит рыбу!

— Не думаю, что место для ловли рыбы было очень удачным.

Мальчик смутился:

— Вы правы. Пожалуй, мне не стоило лезть на дерево, но… я не хотел, чтобы меня видели, — он запнулся, а затем поинтересовался безразличным тоном: — Вы ведь не собираетесь рассказывать об этом дяде Генриху, не так ли? Он рассердится на меня сильнее, чем вчера.

— Только потому, что ты свалился в воду?

— Потому, что я приблизился к реке. Он ужасно рассердился из-за отъезда Николаса и приказал мне заниматься самостоятельно, пока не прибудет новый учитель. Я должен был сидеть за учебниками до обеда.

— Если он не спросит, я не стану ничего говорить. Но, чтобы у него не возникло вопросов, я не должна показываться ему в таком виде. Кстати… сколько сейчас времени? — заволновалась Марциана. — Мы не опоздаем на обед?

— У нас час в запасе, — Людвиг изучающе посмотрел на нее. — Послушайте, я же чуть не утащил вас за собой. Хорошо, что вы смогли удержаться, иначе мы могли утонуть оба.

— Я тоже не уверена, что смогла бы долго продержаться в этом платье и башмаках. — Она немного помолчала: — Меня научил плавать мой старший брат Михель. И он строго-настрого запретил мне бросаться на выручку утопающему в воде. Михель сказал, что чаще всего это кончается смертью обоих.

— Вы так говорите, словно ваш брат знает обо всем на свете, — пренебрежительно хмыкнул мальчик.

— Михель умер. Он погиб на охоте, когда мне было двенадцать лет… Вот мы и пришли, — баронесса подняла свою накидку и старательно укуталась в нее. Взглянув на мальчика, безуспешно пытающегося натянуть на мокрую рубашку тесную курточку, она поинтересовалась: — Зачем ты надел такую неудобную одежду, если знал, что идешь на рыбалку?

— Все мои куртки мне тесны, — сердито пробурчал Людвиг.

— Боже мой, я знаю, что мода требует…

— Дело не в моде. Просто я вырос из них.

— Тогда нужно сшить новые.

— Никто не хочет говорить дяде Генриху о новой одежде, когда он так озабочен экономией, — натянуто произнес Людвиг. — Он ведет себя так, словно у меня нет никакого состояния. Но этого не может быть, потому что мой отец всегда тратил большие суммы денег.

— Я немедленно поговорю с бароном, — решительно заявила Марциана. — У тебя обязательно должна быть приличная одежда. Да и твоей сестре, полагаю, нужны новые платья.

— Дядя Генрих вчера вечером пообещал послать за ней, поэтому она скоро должна вернуться домой.

— Наверно, ты соскучился без сестренки? — осторожно поинтересовалась Марциана.

— Анна не мешает мне. Она очень спокойное маленькое создание.

Мальчик оделся и стал оглядываться в поисках удочки. Но, не найдя ее, не расстроился, заметив скользь, что у него есть другие.

— Если так, то, надеюсь, ты одолжишь мне как-нибудь одну из них?

— Вы любите рыбалку? — Людвиг изумленно взглянул на нее. — Должен сказать, вы меня удивляете. А дяде Генриху известно, что вам нравятся мужские занятия?

— Не знаю, — пожала плечами Марциана. — Разве это имеет какое-то значение? Я никогда не любила сидеть дома. Надеюсь, у вас в конюшне есть лошадь, приученная к женскому седлу?

— Разумеется. И не одна. А у дяди Теодора есть настоящие арабские скакуны.

— Отлично. Мои братья и отец обещали мне переправить мою любимую лошадь из Фридрихштерна, но, думаю, что каждый из них понадеется друг на друга, и никто ничего не сделает, пока я сама не займусь этим.

Вскоре они подошли к озеру, где договорились разойтись и вернуться в дом по отдельности. Людвиг заверил, что сможет пробраться в свою комнату так, что никто его не увидит. Марциана решила идти через главней ход, поскольку плохо знала дом и могла заблудиться.

— Благодарю вас, — вдруг хрипло произнес мальчик, задержавшись на миг. — Извините, что я пренебрежительно отозвался вашем брате.

Марциана догадалась, каких усилий ему стоило произнести эти слова. Видимо, мальчик не привык извиняться и выражать благодарность.

— Я рада, — улыбнувшись, ответила она. — Рада, что ты больше не сердишься. Ведь ты, действительно, из-за меня упал в воду. Постарайся не заболеть после этого купания. И… простите, ваше сиятельство, что разговаривала с вами на «ты».

— Я рад этому.

И Марциана была награждена легкой улыбкой мальчика, напомнившего ей в это мгновение барона Генриха.

Разумеется, ей не удалось пройти незамеченной, но, поскольку накидка скрыла мокрое платье, а капюшон — испорченную прическу, слуги не бросали на хозяйку любопытных взглядов.

Ванда и Лорелея ожидали ее в туалетной комнате. Каждая из них по-своему начала упрекать хозяйку за опоздание. Котенок успокоился, как только Марциана взяла его на руки и начала гладить, но успокоить служанку было труднее:

— Матка Воска… паненка, что с вами произошло? Только посмотрите на свои ногти и царапины на руках!

Марциана опустила котенка на пуфик и, терпеливо снося упреки горничной, быстро сняла с ее помощью мокрое платье и белье.