— Взять это? — произнес за спиной Грубер.

— Попробуй.

Грубер протянул к пластине руку и тут же одернул, зашипев от боли. Видимо, она была под защитой какого-то силового поля. Вспомнив, как мне удалось открыть дверь, я рискнул сам схватить пластину, но при попытке прикоснуться к ней тут же почувствовал нестерпимую боль в руке. Я обошел вокруг саркофага, разглядывая его и раздумывая, что делать дальше. Тонкая вязь замысловатых рисунков покрывала всю его поверхность. Это была не убогая наскальная живопись, а тонкая изящная гравировка. Линии рисунков были четкими и ровными, плавно переходящими одна в другую. На верхней плите был изображен лежащий в полный рост трехметровый гигант с идеальными, неестественно ровными чертами лица. Глаза его были закрыты, руки крестообразно сложены на груди, длинные волосы разложены веером вокруг головы. Тонкая обтягивающая одежда повторяла каждый контур его тела. Скорее всего, это было изображение заключенного в саркофаге тела. Но больше меня заинтересовали рисунки на боковых плитах. Вот изображение трех мужчин, стоящих рядом на вершине горного плато и надменно взирающих на простирающуюся у подножия долину. Классические черты лиц, длинные волосы, развивающиеся на ветру. У каждого в руке по короткому жезлу, а за плечами что-то похожее на военные ранцы. А позади всей группы… дискообразное сооружение. Почти такой же диск я недавно видел парящим над полигоном «Аненербе». Я сделал еще шаг. На равнине неведомый художник изобразил десятки животных — ползущие гады, похожие на драконов гиганты, парящие в небе ящеры, раскачивающиеся на лианах приматы. Нет, не десятки. Неизвестный мастер тщательно прорезал в камне сотни совокупляющихся между собой, пожирающих друг друга фигурок. Дальше рисунок плавно перешел в другой. Здесь долина уже населена странными мутантами — обезьянами с головами собак, драконами с несколькими головами и сотнями других кошмарных чудовищ. И среди всех этих порождений больной фантазии на высоком троне восседал один из длинноволосых гигантов. Двое других парили в воздухе и поражали из неведомого оружия копошащихся внизу мутантов. Следующая картина изображала того же пришельца, восседающего на троне. Перед троном на коленях стоял второй и протягивал властелину голову их товарища. Обезглавленное тело рвали на куски мерзкие мутанты.

Мне стало не по себе, и, оторвавшись от изображений, я взглянул на Курта. Парень во все глаза завороженно разглядывал странные рисунки. Но вот он поднял голову и озабоченно уставился куда-то позади меня. Я быстро обернулся. Створки только что закрытой двери за моей спиной были распахнуты и манили в следующий коридор, под небольшим углом уходящий вверх. Меня приглашали пройти дальше?

Вместе с Грубером мы пошли по новому коридору. Он был более узкий и низкий, а свет от стен совсем тусклый. Минут через пять мы достигли еще одних дверей, которые, как только я приблизился, разъехались в стороны. Холодный ветер бросил в нас стаю снежинок. В глубине темного проема стояла неясная фигура человека. Стаей круживший снег мешал разглядеть его. Он сделал движение рукой, подзывая меня к себе, и, развернувшись, шагнул в темноту.

— Останься здесь, Курт.

Солдат все-таки двинулся за мной.

— Останься здесь, Курт! Страхуй меня с тыла, — уже с металлом в голосе сказал я. Грубер, что-то пробурчав себе под нос, остановился.

Шагнув за дверь, я сразу почувствовал под ботинками рыхлый снег. Пронзительно холодный ветер жестко хлестнул по лицу, выжимая слезы. Проморгавшись, я осмотрелся и был поражен открывающимся вокруг видом. Под куполом темно-синего ночного неба передо мной простиралась величественная горная страна. Непривычно большая полная Луна заливала своим мертвенно-бледным светом ряды горных пиков, покрытых снежными шапками. И я сейчас находился на одной из этих вершин, почти у самого неба. Снег вокруг тихо поблескивал острыми голубыми искорками и щекотал ноздри свежим морозным ароматом. Вздохнуть поглубже не удалось — грудь будто стянуло железным обручем. Видимо, я оказался на большой высоте и воздух слишком разрежен. Недалеко, под широким выступом скалы, я заметил человека, сидевшего с поджатыми ногами прямо на снегу и смотревшего в мою сторону. Положив палец на спусковой крючок автомата, я стал медленно приближаться к нему. Сделав несколько шагов, я увидел еще один «знак» из рассказа Дитриха — занесенную снегом фигуру человека, стоящего на коленях. Я смахнул затвердевший наст с его плеча. Под ледяной крошкой проступил погон рядового вермахта. Это был Гауссер.

Я приблизился к странному незнакомцу. Присмотрев метрах в двух от него подходящий валун, я кинул на него свой тощий солдатский ранец. Присев, я положил на колени взведенный автомат и уставился на сидящего напротив меня человека. Абсолютно лысую голову с азиатскими чертами лица поддерживала короткая мощная шея. Руки ладонями вверх спокойно лежали на коленях, а темно-оранжевый балахон непонятного покроя скрывал очертания тела. Разглядывая складки столь необычного одеяния, я невольно поежился — уж слишком легко он был одет. Я же, даже в своем утепленном горнострелковом обмундировании, чувствовал себя весьма неуютно. Тем временем странный человек, не шевелясь и не мигая своими узкими глазами без ресниц, внимательно изучал мое лицо. Взгляд незнакомца был настолько пристальным, что на миг мне показалось, будто он пытается прочитать мои мысли. Хотя, возможно, так оно и было.

Вдруг незнакомец заговорил. Вернее, в моей голове отчетливо прозвучала фраза:

«Приветствую тебя, Наблюдатель. Я ждал тебя».

— Мне нужен Ключ. Могу ли я его забрать? — осипшим голосом выдавил я. Причем в отличие от незнакомца, впечатывающего свои слова в мой мозг, не открывая рта, мне пришлось ответить традиционным способом, с трудом разжав быстро обветрившиеся губы. С усмешкой я подумал, что если попытаюсь отвечать ему мысленно, то у него, наверно, голова лопнет от той сумятицы, что сейчас творилась в моей.

Человек в балахоне немного склонил голову набок, словно приглядываясь ко мне, а потом встал с места и сделал шаг вперед. Я тоже встал и шагнул ему навстречу, стараясь при этом держать в поле зрения его руки и складки одежды. На всякий случай я снова положил палец на спусковой крючок автомата.

«Да, ты можешь забрать его, но прежде позволь мне прикоснуться к тебе. Я не причиню зла». — Странный азиат медленно поднял правую руку и приложил ее к моей груди. Закрыв глаза, он забормотал что-то на незнакомом мне языке. Вопреки ожиданию рука у него оказалась теплой, почти горячей. Это ощущалось даже сквозь мою плотную кожаную куртку и свитер под ней. Постепенно тепло разлилось по всему телу, и я ощутил небывалый прилив сил. Стало легко дышать. Монах, как мысленно я решил окрестить его, прекратил бормотать и скрестил руки на плечах. Глаза его оставались закрытыми. Я решился заговорить:

— Как мне обращаться к тебе?

«Так и зови меня — Монах».

Открыв глаза, Монах медленно и плавно, будто плывя, подошел к отвесному горному обрыву и застыл, глядя куда-то вдаль. Оранжевые складки тяжело развевались на ветру.

Я встал рядом, готовый в любую минуту отпрянуть в сторону. Монах молчал, все так же глядя на залитые лунным светом горные пики.