Не успела я сказать эти слова, как заморосил дождь. Яподняла голову к небу и подумала о том, что после смерти Яна скорее всего сталаангелом. Среди тучек я увидела ее лицо. Я узнала Яну по фотографии, которуюпоказывал мне Аскольд. А значит, дождь пошел по той причине, что Яна заплакала.Она плакала от того, что жизнь продолжается, но ее в этой жизни больше нет.Дождь – это всегда плачущая душа. И на сей раз плачет душа Яны…

– Яна, я буду жить за тебя. Я сделаю Аскольдасчаст–ливым! – крикнула я, глядя на небо, и поразилась тому, как быстропрекратился дождь и на небе показалось солнышко. – Спасибо, что ты меняуслышала.

Остался еще один долг. Я решила подъехать к дому Матвея ипобыть там несколько минут, чтобы поставить крест на всей этой истории ивнушить себе: мне больше никогда в жизни не стоит сюда возвращаться. Нужнопроститься со всем, что мне было когда-то так дорого.

Подъехав к бывшему дому, я припарковалась и с особой тоскойпосмотрела на некогда родные окна. На них новые занавески, а это значит, что внашей квартире теперь совсем другая хозяйка. На подоконник кухни прыгнул кот, ия ощутила тоску по тем временам, когда на этих окнах развевались совсем другиезанавески.

– Мурзик, привет, – вырвалось у меня.

Мурзик смотрел в окно и вылизывал лапы. Потрясающий кот! Онтак любил тереться о мои ноги, громко мурлыкать и ночью ложиться ко мне нагрудь.

Чем дольше я смотрела на свои окна, тем сильнее ощущала, какменя трясет. Мне стало казаться, что мое второе рождение уже не принесет мненичего хорошего и что моя дальнейшая жизнь превратится в сплошное мучение. Ивообще, это будет не жизнь, а жалкое существование.

Пригладив волосы, я бросила прощальный взгляд на бывшеегнездышко с такими несимпатичными новыми занавесками и что было силы надавилапедаль газа. Выехав со двора, я увидела мирно следующую к родным пенатам машинуМатвея. От неожиданности я не смогла справиться с управлением и врезалась внее. Матвей тут же выскочил из машины и принялся громко возмущаться:

– Дура, ты что, не видела, что я поворачиваю?! У меня жепреимущество!!! Ты что, совсем правил не знаешь?! Ты сколько дней за рулем,идиотка?! Думаешь, если у тебя тачка дорогая, то тебе все можно?! Думаешь, натакой тачке море по колено?!

Я сидела в оцепенении, положив руки на руль, и смотрела набегающего кругами Матвея.

– Ну, что теперь делать?! У меня, как назло, страховказакончилась неделю назад! Я машину застраховать не успел! Хотел сделать этозавтра!

Собрав силу воли в кулак, я вышла из салона и подошла кМатвею вплотную.

– Ты что орешь? – Я не хотела показывать, как тяжеломне дается каждое слово, но губы предатель–ски дрожали.

– Как это что? – опешил Матвей. – Ты же в меняврезалась. Полдвери разнесла!

Разнервничавшийся Матвей закурил сигарету и одарил менявзглядом, полным ненависти.

– Послушай, давай по-мирному разойдемся. Я, конечно, могуГАИ вызвать, но, мне кажется, лучше бы ты мне просто денег отвалила. Я в сервиспоеду, ремонт сделаю – и дело с концом. Зачем нам эта бодяга нужна? Сейчастолько ГАИ будем ждать часа два, не меньше. На такой крутой тачке катаешься,для тебя деньги не должны быть проблемой.

Я смотрела на бывшего любимого во все глаза. И тут мне такзахотелось курить… Господи, а я ведь не курила все эти годы.

– У тебя есть сигарета?

– Держи.

Матвей протянул мне сигарету и поднес зажигалку.

– Послушай, ты сумасшедшая, что ли? Ну что ты так на меняуставилась? Что решать будем?!

В этот момент я потеряла дар речи. Я смотрела на человека,которого столько времени боготворила, и не верила в то, что вижу его наяву.Грустная правда жизни состояла в том, что Матвей больше не мой муж. А можетбыть, это не такая уж и грустная правда жизни, а скорее наоборот… Этот человекбыл совершенно не способен оценить благородные порывы моего сердца. Моя любовьлишь открывала широкое поле для манипуляций.

– Послушай, ты в себе? Ты хоть понимаешь, что я тебеговорю?!

– У тебя воротник грязный, – неожиданно для себясказала я.

– А при чем тут воротник?

– При том, что жена у тебя хреновая, если даже не видит, чтомужик в грязной куртке ходит.

– А при чем тут моя жена?! – тут же вспылилМатвей. – Я со своей женой сам разберусь. Лучше давай решать, как мы стобой по деньгам разойдемся.

– Да пошел ты со своими деньгами куда подальше! – внесебя от ярости крикнула я и села в машину.

Увидев, что я завела мотор, Матвей бросился к дверце изаорал:

– Я сейчас ГАИ вызову!

– Вызывай, – холодно ответила я. – Только не оримне в ухо. Я оглохла уже.

– Ты не представляешь, что тебе за это будет! Ты же с местааварии сейчас смоешься!

– Ничего мне не будет, – безразлично ответила я.

– Как это не будет?

– У меня муж крутой, отмажет. – Я с вызовом посмотрелана Матвея. – Для него это пара пустяков.

Видимо, хамский ответ окончательно вывел Матвея из себя, ион закричал как ошпаренный:

– Ты думаешь, если вышла замуж за крутого и села на дорогуютачку, то тебе в этой жизни все можно, что ли?! Да?!

– Да, – совершенно спокойно ответила я. – А закого замуж еще выходить?! За такого лоха, как ты? Чтобы потом на таких дровахездить?! – И многозначительно посмотрела в сторону разбитой машины Матвея.

– Ах ты, сука, – только и мог высказать мнеМатвей. – Продажная циничная тварь. Продалась за бабки!

– А ты как думал? Не забесплатно же таким, как ты, чтобыпотом грязные от пота воротнички на курт–ках стирать.

Я включила заднюю скорость, сдала назад, отъ–ехала отколымаги, которую только что разнесла. Резко вывернула руль в сторону и,посмотрев на обезумевшего Матвея, который едва успел отпрыгнуть на клумбу,крикнула:

– Тебе от Ани привет!

– От какой Ани?!

– От Кочетковой Анны Георгиевны, твоей первой жены.

– Ах, ты еще и жену мою знала! Решила надо мнойпоиздеваться?! Я это так не оставлю! Никакие деньги тебе не помогут!

– Она просила передать, что ты кретин!!!

– Кто просил? – растерялся Матвей.

– Аня, кто ж еще! Ты кретин, понимаешь?! Кретин!!!Трусливый, жалкий и подлый кретин!