«Курс ноль-четыре-четыре по азимуту до Итмора, далее на высоте шесть тысяч лап курс три-три-семь по азимуту от Ред-Блафф до Гарсы, далее по нисходящей дуге курс на маяк Реддинга, войти в зону радиомаяка-ДМЕ, далее над Миларом на высоте четыре тысячи двести лап, над Энтаром на двух тысячах, в точку ухода на второй круг прийти на высоте девятьсот двадцать лап».

Шторми кивнула, запоминая описание. Ей уже приходилось летать по этому маршруту — не самый простой подход, но и не самый сложный.

На много миль впереди нее Хорек Строуб, облаченный в шарф цвета ночи с золотыми полосками, внимательно изучал точно такую же схему. За спиной его тихо гудели реактивные двигатели. Одно нажатие кнопки — и глобальная система позиционирования высветила на приборной доске путь следования с точно прочерченными маршрутами и высотами. Капитан Строуб коснулся светящегося квадрата на панели, и автопилот сам развернул «Хорь-PC» в нужном направлении.

Вскоре он уже миновал Гарсу и пошел на снижение. Из динамика донеслось:

— «Пуш — два — ноль», после входа в зону радиомаяка-ДМЕ свяжитесь с вышкой Реддинга. Доброго утра.

Слыша два лишних слова от очередного диспетчера, Хорек Строуб всякий раз удивлялся: к чему они? Каждый сам в ответе за то, как пройдет его утро. С какой же стати оно должно быть плохим? Что толку раз за разом повторять одно и то же пожелание? В воздухе и без того слишком много болтовни.

«Впрочем, до рассвета еще далеко, — подумал он. — Должно быть, диспетчер там скучает в одиночестве».

«Хорь-PC» плавно шел на снижение. Строуб откинулся на спинку кресла, наблюдая за тем, как автопилот меняет курс в последний раз перед посадкой. Он думал о предстоящих выходных и о четырех щенках, которым не терпится покататься на его биплане. «Но сначала им придется вымыть его, — мысленно добавил он. — И выучить хорошенько, как называются все его части».

Внезапно перед фонарем кабины раскрылось широкое пространство мира. «Пуш» пронзил нижний слой облаков, и впереди зажглись двойные ряды огней, окаймляющих посадочные полосы.

Коснувшись штурвала, Строуб отключил автопилот и чуть приподнял нос идущей на посадку машины. Главные колеса шасси чиркнули по мокрой от дождя полосе, а спустя несколько секунд плавно опустилось и носовое. Пилот включил тормозные колодки.

— «Пуш-два-ноль», на следующем пересечении полос поверните направо, — велел хорек-диспетчер на вышке. — Назовите цель прибытия.

— Временная посадка. На час.

— Вас понял, «Два-ноль». Следуйте на площадку временной стоянки, держитесь на этой частоте.

— «Два-ноль», вас понял, — ответил Строуб. — Кафе «Мэй» открыто?

— Круглосуточно, капитан.

Остановившись на площадке временной стоянки, шеф-пилот «Пуш-ТВ» отключил тормозные колодки и подождал немного, прислушиваясь к музыке затихающих двигателей. Затем, под стук дождя о ветровое стекло и обшивку, он выключил остальные приборы и заполнил страницу бортового журнала. Покончив с делами, он снял шлемофон и темно-синий с золотом шарф, поднялся и водрузил на голову шапку-ушанку из потертого красного вельвета: она защитит от дождя. Оглядев кабину в последний раз, он нажал кнопку, и дверь открылась. Неслышным шагом капитан спустился по трапу. Как только лапы его коснулись земли, он развернулся и поднял рычаг, закрывающий дверь.

Он зашагал к кафе «Мэй», не замечая парящего у плеча крошечного вертолетика. Стоило пилоту переступить порог закусочной, Москит тихонько проговорил в микрофон: «Гусиный Клюв в Птичьей Клетке. Гусиный Клюв в Птичьей Клетке…»

В этот же миг нос грузового самолета компании «Авиахорьки» прорвал нижний слой облаков, и взору Шторми предстали все те же огни посадочных полос.

На приборной панели зажглись три зеленых огонька: шасси выпущены и поставлены на замок. «Ну и полет, — подумала Шторми. — Правильно я решила. Сейчас в ангаре, должно быть, дежурит Белла. Она заменит антенну и посмотрит, что там с четвертым двигателем. Закреплю груз, перекушу у Мэй — и в путь. Конечно, я опоздаю, но все же прибуду до рассвета».

Секундой позже главные колеса шасси зашелестели по блестящему бетону полосы. Поднялось облачко пара, затем во все стороны полетели брызги. Шторми опустила носовое колесо, включила тормозные колодки и когда машина немного сбросила скорость, затормозила. Трое воздушных эльфов приземлились рядом.

— «Авиахорек три-пять», на следующем пересечении полос поверните направо, — донесся голос с вышки. — Можете встать на площадку временной парковки. Держитесь на этой частоте.

И после паузы:

— Это ты, Шторми?

Летчица улыбнулась: в конце концов, в такой час она не обязана придерживаться правил по всей строгости. Она нажала кнопку микрофона:

— Привет, Барт. Лучше в ангар «Авиахорьков», если можно. Погодка веселая, да?

— Поворачивай в ангар «Авиахорьков», Шторми, — сказал Барт. — Веселая, говоришь? Не то слово! Если в не щиты, все стекла давно бы полетели!

Трое эльфов парили у самого кончика крыла «ХЛи-4». Пока Шторми разыскивала Беллу и рассказывала ей о неполадках, можно было немного отдохнуть.

«До чего же это сложно, — думал Бакстер. — На самом-то деле мы ничем не могли помешать ей полететь дальше на юг и разминуться с тем, кто станет ее любовью на всю жизнь. Почему смертные так противятся своим прекрасным судьбам? Почему мне пришлось кричать и вопить, когда на самом деле достаточно было бы шепота? Почему она не слушает?»

Ответа Бакстер не ждал — он стал ангелом так недавно, что еще не осознал, насколько жизнь на этом плане непохожа на земную. Здесь ни один вопрос не остается без ответа.

— Мы можем только давать советы смертным, — донесся из потайного кладезя мудрости голос его собственного сознания. — А смертные… Иногда они отвлекаются на то, что только кажется им важным. А иногда просто забывают о том, как полезно прислушиваться к внутреннему голосу.

«Я тоже часто отвлекался, — подумал Бакстер. — Слишком уж легко принять задачу за истинную цель!»

— Как бы вы все ни старались, — продолжал голос, — заставить смертного сделать выбор вам не под силу. Этой ночью тебе все-таки удалось привлечь ее внимание, а Москиту удалось достучаться до Строуба. Но решение они приняли самостоятельно.

Вертолетик Бакстера затрясся. «Откуда я могу это знать? — подумал эльф. — Или это ты, мой ангел-хранитель? Ты до сих пор со мной, хотя я и сам стал ангелом?»

— Я с тобой. Я всегда буду с тобой, Бакс. — Бакстер слушал во все уши, преисполняясь восторгом. — Величайшие души довольствуются самыми скромными ролями. Ты — воздушный эльф, как и твои друзья-вертолетчики. Но это еще не все. Ты больше этой роли — безмерно больше. Что бы ни случилось, Бакстер, следуй своему предназначению и смотри, как это прекрасно, — как прекрасна твоя жизнь, разворачивающаяся перед тобой во времени!