Но заподозрить, что за окном летят воздушные эльфы, Шторми никак не могла. Она крепко сжимала штурвал обеими лапами, добиваясь только того, чтобы гироскопический горизонт повернулся под нужным углом, и от души надеясь, что приборы еще не разладились.

Ветровое стекло давным-давно обледенело, но Шторми и не пыталась его очистить. Скоро лед треснет от встречного ветра, и все уладится само собой… если только со льдом не треснет и стекло.

Стараясь не упустить рукоять, Шторми нажала кнопку микрофона на штурвале и проговорила:

— Сиэтл-Центральная, «Авиахорек три-пять» на связи. — Голос ее дребезжал так, будто она сидела в миксере. — Мы тут нахватались льда и попали в небольшую заварушку. Хотелось бы спуститься пониже — как только вам будет удобно.

Бакстер снова показался за стеклом и, отчаянно жестикулируя, выкрикнул:

— Снижайся!

Затем его опять снесло.

Далеко-далеко внизу хорек-диспетчер откликнулся на ее зов, не отрывая глаз от экрана радара:

— «Авиахорек три-пять», Сиэтл-Центральная на связи. Минимальная высота — один-ноль, десять тысяч лап. Если это вам поможет…

— Да, спасибо.

— Скажите ему, чтоб он ее предупредил! — возопил Бакстер. — Ловкач, скажи диспетчеру, чтоб он ее предупредил!

— «Авиахорек три-пять», — донеслось из диспетчерской, — высота один-ноль свободна. Повторяю, высота десять тысяч лап свободна.

Но и на десяти тысячах температура была ниже нуля. Лед быстро нарастал — как всегда бывает в грозу. Каждый раз, когда Шторми включала протекторы, «ХЛи-4» оказывался в центре гигантского небесного шоу: сверкающие пластины льда срывались с крыльев и разлетались во все стороны ослепительным фейерверком.

Насчет минимума в десять тысяч лап диспетчер, видимо, пошутил. О том, чтобы удержать высоту при такой болтанке, нечего было и мечтать. Приборная панель тряслась, как отбойный молоток.

— «Авиахорек три-пять»? — донеслось из центра. — Наш радар, к сожалению, на такую погоду не рассчитан, но, похоже, на всем пути вашего следования творится что-то ужасное.

Капитан Шторми не ответила. Ледяные покрывала теперь срывались с крыльев почти безостановочно, и все ее силы уходили на то, чтобы самолет не сбился с курса. Бакстер старался удержаться рядом с «ХЛи-4» и внушить летчице мысль о посадке. Ловкач и Шустрик на своих вертолетиках пристроились по бокам самолета и пока что не отставали.

Мячи-погремушки в грузовом отсеке безостановочно гремели: самолет как будто превратился в сани с бубенцами, мчащиеся по снежным сугробам в десяти тысячах лап над землей.

На всех незащищенных поверхностях — на носовом конусе и куполах пропеллеров, на радиоантеннах и навершиях рулей — лед намерзал непрерывно.

Мало-помалу буря брала верх. Шторми уже и не пыталась стабилизировать высоту: удержаться бы головой вверх — и на том спасибо! Ее то вжимало в кресло, то изо всей силы швыряло на ремень безопасности, но она лишь стискивала зубы, отгоняя назойливую мысль о том, что на сегодня с нее приключений довольно.

«Довольно или нет — какая разница, — повторяла она себе. — Нельзя сдаваться. Надо лететь вперед».

Но неботрясение не стихало. Шторми вспомнила о своем гидроплане, укрытом сейчас в ангаре от всех невзгод. Через несколько дней она снова будет катать щенков — знакомить их с небесами. При этой мысли она улыбнулась, несмотря на новую встряску: самолет как раз сбросил очередную порцию льда.

Прежде чем вызывать центр, Шторми как следует подумала. Сама она обычно не придавала большого значения донесениям о турбулентности и льде, но нельзя же допустить, чтобы какой-нибудь другой пилот полетел этим же маршрутом, не зная, что его ожидает! Любую машину поменьше «ХЛи-4» просто разнесет на куски!

Итак, решение было принято. Шторми потянулась к кнопке микрофона, но та буквально вывернулась из-под лапы. «Ох, нет!» — вскликнула про себя летчица и, вцепившись в штурвал что было силы, изготовилась встретить толчок. Тот не заставил себя долго ждать: самолет снова тряхнуло и подбросило кверху.

— Сиэтл…

На три секунды все небо заполыхало ослепительной белизной — не просто вспышка, а целая завеса молний. Какое-то время Шторми пришлось вести самолет на ощупь.

Внезапно из багажного отделения донесся жуткий грохот, перекрывший на мгновение и гул моторов, и рев ураганного ветра. Шторми поняла, что в одном из отсеков сломалось крепление. Плохо дело. Если контейнер начнет швырять по всему фюзеляжу, это конец.

Внизу скользили горы — так медленно и тяжело, будто «ХЛи-4» пробивался сквозь камень. С превеликим трудом — панель селектора все время ускользала из-под лапы — Шторми переключилась на частоту Оклендского центра. До чего же ей хотелось спуститься пониже — туда, где тепло и не трясет!

На антеннах антиобледенителей не было. Шторми вспомнила об этом, когда поступило сообщение из центра:

— «Авиахорек три-пять», Окленд-Центральная на связи. Просим принять к сведению Слож-Мет Альфа-1, конвек…

Шторми мысленно договорила предостережение за диспетчера. Она поняла, чем вызван этот внезапный обрыв связи: обледеневшая антенна наконец сломалась. Радио глухо молчало. Ни звука, кроме треска помех — белого шума, под стать бушующему за стеклом бурану.

Предупреждать ее о «сложных метеорологических условиях», которые принято было обозначать деликатным «Слож-Мет», не было ни малейшего смысла. Избежать непогоды она уже не могла. Кратчайший путь от ненастья — напрямую через бурю.

То проваливаясь в воздушную яму, то взмывая от толчка, «ХЛи-4» рассекал воздух, как грузовой пароход — штормовое море. Летчица включила резервное радио, почти не надеясь, что вторая антенна продержится еще хоть несколько минут.

— Привет, Центральная. «Авиахорек три-пять».

— «Авиахорек три-пять»? Просим принять к сведению Слож-Мет…

— Мы уже летим через эти Слож-Мет! — Шторми внезапно вышла из себя. — Мы потеряли основную антенну. Примите к сведению, что, если откажет и резервная, мы продолжим следование маршрутом до Салинаса.

Это была стандартная процедура, но Шторми хотела, чтобы все было зафиксировано. В пилотской сумке у нее лежала портативная рация на батарейках. Этой ночью она наверняка еще пригодится.

— Вас понял, «Авиахорек три-пять». Прогноз погоды над Салинасом: ветер умеренный, скорость ветра пятьсот лап, облачность, небольшой дождь, туман…

Шторми кивнула. Ну разумеется. Центр намекает, что в Салинасе погода хуже, чем обещают синоптики, и что ей стоило бы приземлиться где-нибудь в другом месте, попроще…

— Да! — вскричал Бакстер. — Садись в Реддинге! Если ты полетишь дальше, не очень-то красиво это будет выглядеть в отчете о несчастном случае!