И Керри, очарованная его неожиданной лаской, обняла за шею, зарылась пальчиками в отросшие волосы, заглянула в светлые глаза, где уже не было первоначального, звериного вожделения. Только нежность. Такой контраст. Такая сладость...

Поцелуй был мягким и глубоким. Настолько сводящим с ума, что Керри опять обняла Уокера ногами, чувствуя наливающуюся твердость внутри себя. И желая ее.

И опять стонала, отвечала, подавалась сама к нему, такому неторопливо-сильному, такому возбужденному и внимательному. Этот контраст выбивал из колеи понимания происходящего похлеще, чем первоначальный, все сметающий на своем пути ураган.

Это было наслаждение в чистом виде, наслаждение, мягкость и сладость.

И даже, когда Уокер вышел и перевернул ее, заставив упереться в спинку кровати руками, это ощущение не потерялось. Только стало более пикантным, острым и заводящим. Оглушающим.

И теперь, после всего произошедшего, Керри остается только задаваться вопросом, что же это такое с ней происходит? Зачем она опять здесь? С ним? Почему ее кошмар имеет над ней такую власть? И почему он... Чего он хочет?

Керри понимает, что надо бы спросить. И не может. Пока не может.

Уокер докуривает, обнимает ее сильнее, пальцы его, запутавшиеся в ее волосах, становятся жесткими и подчиняющими.

И в следующее мгновение Керри, уткнувшись лицом в подушку и покорно отставляя попку, так, как ему хочется, понимает, что еще какое-то время не спросит о его намерениях. И , возможно, это будет длительный срок. Потому что Уокер, совершенно очевидно, очень соскучился.

Потом они опять лежат, он опять курит, она опять молчит.

- Завтра собирайся, - говорит он ей настолько неожиданно, что Керри вздрагивает. Голос его, тихий и хриплый, звучит непривычно. Забыла она уже, как он может говорить. Безапелляционно. Так, что возражать нет сил. Но надо.

- Куда?

- Я присмотрел квартиру... Вернее, не я, но неважно. Короче, сегодня едем смотреть.

- Зачем?

- Ты не хочешь смотреть? Ладно, без тебя.

- Нет, Рэй, - Керри приподнимается на локте, смотрит на него, - зачем мне? Я в общежитии живу.

- Нет. Ты живешь со мной.

Керри молчит какое-то время, осознавая происходящее.

Да, Уокер вообще, абсолютно не изменился. Зачем спрашивать ее мнение? Зачем интересоваться ее планами, чего она хочет, о чем она думает? Это неважно. Он уже все решил. Как тогда, когда взял ее в первый раз, без ее согласия. И это воспоминание неожиданно и больно бьет по сердцу, заставляя осознавать неприятную действительность. Что не любящий парень рядом с ней, хоть и хорошо с ним до нереальности. Нет. Рядом с ней ее кошмар. Ее ночной ужас. От которого она избавилась. Который сам избавился от нее. Забыл. Активно очень забывал. Так, что весь их городок вверх дном переворачивало. А теперь решил вспомнить. И опять давит. Опять заставляет. Вот только в этот раз не получится.

Он, конечно, проявил свой нрав, знаменитый, уокеровский, увез ее от университета, как всегда, наплевав на все на свете. На ее желания, чувства, репутацию, в конце концов!

Но и она стала другой. Изменилась.

Керри встает, молча начинает одеваться, собирает растрепанные кудри в пучок, натягивает джинсы прямо на голое тело.

- Рей, - она поворачивается к наблюдающему за ней Уокеру.

Он уже не курит. Он понимает, что сделал что-то не то, поэтому сидит и смотрит на нее. И взгляд его пугает. Очень сильно. Керри кажется, что если она не уберется отсюда, то рискует остаться здесь, пристегнутой к спинке кровати. Конечно, он не позволял себе таких вещей, но все бывает в первый раз, не так ли?

- Рей, я не хочу никуда переезжать. Просто не хочу. Меня все устраивает, как есть, я не собираюсь начинать совместную жизнь...

- С таким, как я? - договаривает он за нее свою версию, опять тихо и очень страшно.

Она молчит. Не опровергает, хотя это неправда. Она хочет сказать ему, что он слишком круто взял, что она просто не хочет торопить события, хочет разобраться в себе... Но не успевает. Уокер, моментально натянув штаны и схватив одежду, просто молча сверлит ее злым взглядом и выходит прочь, хлопнув дверью.

За окном взревывает мотор байка, и только бензиновый выхлоп указывает на то, что здесь недавно кто-то останавливался.

Керри подходит к окну, смотрит на след от покрышек, черный, маслянистый, а затем так же молча выходит из номера, набирая по пути такси.

И не обращая внимания на слезы, катящиеся из глаз.

- Уокер, еб*на, какого хера на улице машина Коллинза?

Хозяин автомастерской, Дэн Льюис, которого, как выяснил не так давно Рэй, в молодости звали Бешеный Лю, и совсем не за добрый нрав, рычать умеет так, что поджилки трясутся. У всех. Кроме Рэя, само собой. Ему в этот момент абсолютно похер на автомастерскую, бизнес, машину зануды Коллинза. И на самого Бешеного Лю тоже похер.

Он расслабленно сидит у стены мастерской, прямо на полу, курит, в нарушение всех правил техники безопасности, и демонстративно медленно отпивает из бутылки с самым крепким, самым дешевым пойлом, которое удалось найти в небольшом супермаркете на въезде в их городишко.

Льюис оценивает диспозицию правильно. Встает над похеристично настроенным работником, пинает по старому грязнущему кроссовку:

- Ну че, молокосос, просрал шанс?

Уокер молчит. Курит, демонстративно стряхивает пепел на пол. Отпивает глоток. Смотрит перед собой, откинув голову на стену.

- Так я и думал, - басит над ним Лю, - дерьмо вы, Уокеры, раздерьмовое. Что папаша твой, мудло, что брат - уе*ок бешеный... Дед, правда, ничего был. Но тоже дерьмо. Но ты, само собой, переплюнул всех, Уокер...

Он говорит, вроде расслабленно, увлекшись даже оскорблениями, но до морды широченной достать-таки себе не позволяет.

На подлете перехватывает кинувшегося на него снизу, без предупреждения и подготовительных танцев Уокера, ловко тюкает в физиономию пудовым кулачищем и тащит на улицу, где швыряет на землю, на потеху собравшимся работникам автомастерской, опасавшимся до этого заходить в помещение, потому что Уокера в таком состоянии видят редко, но достаточно для того, чтоб знать, что нарываться нехер.

Затем долго и с удовольствием поливает кидающегося на него Рэя из шланга, поставив напор воды на максимум. Уокер, надо сказать, полностью оправдывая свою дурную славу, успокаивается нескоро, и с красными от бешенства и спиртного глазами бросается на своего работодателя, совершенно забывая про субординацию. Хотя, скорее всего, слова такого он не знает. Как и выражения "уважение к старшим". Не научил никто. И примеров положительных перед глазами нет. Не было.

Лю какое-то время развлекается, отшвыривая Уокера струей воды, затем внезапно отбрасывает шланг в сторону, опять ловит приободрившегося Рэя уже за шкирку, и тащит обратно в мастерскую. Перед этим рыкнув на других работников, что перерыв закончен и за остальную часть представления он возьмет плату. После этого у всех срочно находятся дела.