– Нет, Джилан, тебе нельзя, – просто ответил он. Тот набрал в легкие воздуха, чтобы ответить, но Холт жестом попросил его молчать. – Послушай, я попросил отпустить меня на поиски Уилла, и мне сказали, что я нужен здесь. – Он сделал паузу, и Джилан понимающе кивнул. – Я рассудил, что здесь нужда во мне меньше. Но это мое личное мнение, и я могу ошибаться. Эта история с Фолдаром разворачивается совсем не лучшим образом. Нужно побыстрее с ним покончить: выследить, напасть из засады и схватить. И, честно говоря, из всех рейнджеров на эту работу, по-моему, ты подходишь лучше остальных.

– Кроме тебя самого, – возразил Джилан, и Холт признал его правоту. Самомнение тут было ни при чем: он просто согласился с истиной.

– Возможно, так и есть. Но это лишь подтверждает мои слова. Если мы оба уйдем, Кроули придется искать кого-то еще.

– Мне все равно, – упрямо ответил Джилан, связывая поводья в тугой узел, а потом снова распутывая его.

Холт мягко улыбнулся юноше:

– А мне не все равно. Я знаю, каково это – нарушить свое слово. Это наносит очень глубокую и тяжелую рану, поверь мне. И я не позволю тебе так поступить.

– Но Холт! – в отчаянии вскричал Джилан, и старый рейнджер увидел, что тот вот-вот расплачется. – Это я виноват в том, что покинул Уилла. Я оставил его в Кельтике! Если бы я не ушел, скандианцы ни за что бы его не поймали!

– Не вини себя за это. Ты сделал то, что должен был. Вини лучше меня за то, что я снарядил на задание юношу, достаточно отважного и честного, чтобы поступить так, как поступил он. И за то, что я научил его делать такой выбор.

Холт помолчал, чтобы посмотреть, какой эффект произведут его слова. Он знал, что Джилан колеблется. И старый рейнджер нанес последний удар:

– Разве ты не понимаешь, что я смог оставить свой пост только потому, что ты на месте. Потому что я знаю – ты заменишь меня. Но если ты откажешься, мне уйти не удастся.

От этих слов Джилан сник, смирившись с правдой. Он, опустив голову, хрипло пробормотал:

– Ладно, Холт. Только найди Уилла. Найди и приведи обратно, и плевать на твое изгнание.

Холт улыбнулся и похлопал юношу по плечу:

– Меня изгнали всего на год. Мы вернемся, ты и оглянуться не успеешь. Бог в помощь, Джилан.

– Бог в помощь, Холт, – прерывающимся голосом промолвил молодой рейнджер.

Взгляд его затуманился, и он услышал глухой цокот копыт: по мокрой дороге Абеляр и Тягай уходили в сторону берега.

Ветер дул Холту в лицо, обдавая его легкими брызгами дождя. На обветренных щеках старого рейнджера брызги собирались в капли и стекали вниз.

Странно, но некоторые из них на вкус были солеными.

Корабль был в плохом состоянии. Он боком плелся вдоль берега; туда, на гальку, уже высыпала команда Эрака, чтобы посмотреть, что происходит. Корабль тяжело кренился набок и уходил глубоко под воду, куда глубже, чем ему полагалось. Планшир с поврежденной стороны находился всего в десяти сантиметрах над поверхностью моря.

– Это драккар Слагора! – выкрикнул один из скандианцев, узнав волчью голову на бушприте.

– Что он тут делает? – недоуменно спросил другой. – Когда мы поплыли в Аралуин, он сидел себе спокойно в Скандии.

Уилл прибежал со стороны скал, там он развлекался тем, что кидал в воду щепки. Он увидел, как Ивэнлин спускалась на берег, и присоединился к ней. Под влиянием новых событий ее раздражение было забыто.

– Откуда пришел этот корабль? – спросила девушка, и Уилл пожал плечами:

– Понятия не имею. Я был там, у скал. Поднял глаза, а он уже тут.

Теперь драккар подошел совсем близко. Матросы выглядят изможденными и осунувшимися. Он видел, что в корпусе не хватает нескольких досок, а вместо мачты, которую разнесло в щепки, торчит неровный обрубок. Это же заметили и скандианцы, сгрудившиеся поблизости, и принялись бурно обсуждать.

– Слагор! – выкрикнул Эрак. – Откуда, черт возьми, ты выбрался?

Дородный мужчина, который стоял на корме у руля, приветственно помахал рукой. Он выглядел очень уставшим и явно счастлив, что добрался до гавани.

Один из матросов стоял на носу корабля; он бросил конец тяжелого троса людям Эрака, ждавшим на берегу. Вскоре десятеро схватились за канат и принялись тянуть драккар, помогая ему преодолеть последние несколько метров. Гребцы благодарно откинулись на скамьях, не в силах даже поднять тяжелые весла из резного дуба, и те оставляли за собой длинные следы на воде, то и дело вращаясь в уключинах и с глухим стуком ударяясь о борта корабля.

Корабль килем проскреб по гальке и остановился. Он сидел в воде глубже, чем «Волчий ветер», и потому не смог забраться так далеко на берег. Нос ткнулся в грунт и накрепко застрял.

Люди начали спускаться с палубы, они с трудом переваливались через фальшборт и падали прямо в воду. Гребцы с трудом доковыляли до сухой земли, растянулись с усталыми стонами на жестких камнях и песке и затихли, точно убитые. Одним из последних спустился на берег капитан Слагор. Борода и волосы его были всклокочены и покрылись солью, точно инеем. Глаза покраснели, взгляд был затравленным. Он приблизился к Эраку. Странно, но они не поприветствовали друг друга обычным для моряков способом – схватив друг друга за плечи. Уилл понял: эти двое друг от друга не в восторге.

– Что ты делаешь тут в это время года? – просил Эрак Слагора.

Тот удрученно покачал головой:

– Это нам еще повезло, что мы здесь оказались. Мы были в двух днях пути от Халласхольма, когда нас застигла буря. Волны огромные, размером с замок, и ветер прямиком с полюса. Мачта сломалась в первый же час, и мы никак не могли ее снять. Двух людей на этом потеряли. Она все била и била по ватерлинии, и мы не успели от нее избавиться, как она проткнула дыру в обшивке. Одну каюту затопило, мы и заметить не успели, и в трех других началась течь.

Драккары хоть и выглядели как открытые шхуны, на самом деле были очень крепкими, во многом благодаря особому устройству корпуса: все пространство разделялось на четыре водонепроницаемых отсека под главной палубой и два – между нижними галереями для гребцов. Именно благодаря прочности этих отсеков судно держалось на плаву, даже если его захлестывали огромные волны, бушующие в Бурепенном море.

Уилл перевел взгляд на Эрака. Он заметил, что, услышав слова Слагора, этот коренастый мореход нахмурился.

– А что вы вообще делали на море? – спросил он. – Время для путешествий не самое подходящее.

Слагор взял деревянный кубок с бренди из рук кого-то из людей Эрака. Матросы Эрака разносили воду своим изможденным соплеменникам и даже обрабатывали раны, которые те, судя по всему, получили, пока буря швыряла их корабль из стороны в сторону. Слагор принял подношение как должное, и Эрак слегка нахмурился. И снова Уилл почувствовал, что между двумя капитанами нет ладу. Слагор рассказывал о своих злоключениях с какой-то враждебностью, как будто за что-то оправдываясь. Он выпил половину кубка одним длинным глотком и вытер рот тыльной стороной ладони, а затем ответил кратко: