— Смотри, куда идешь!

— Смотри, куда оттопыриваешься!

Проорали мы хором, я повернул голову и обнаружил, что в буквальном смысле этого слова пал жертвой рыжеволосой девушки. Протянул ей руку, чтобы помочь, но она дернулась, оттолкнула меня, вскочила на ноги и понеслась дальше. А я рассеянно посмотрел на пальцы, забрызганные каплями от мороженого, а потом зачем-то потер глаза. Ааа! Аааааааа!

Глаза обожгло так, как будто я попал в облако ядовитого газа. Черт! Умыться. Срочно умыться! Что это за мороженое такое, аааа! Я вскочил, слепо шаря руками вокруг себя, поймал за рукав кого-то проходящего мимо — надеюсь, официанта, а не невинного посетителя — и заорал:

— Где тут у вас туалет?

Спасибо доброму человеку, который проводил меня туда за руку.

И даже включил воду.

Минут через десять я даже немного превратился обратно в человека.

Промокнул глаза бумажным полотенцем, проморгался и вернулся к себе за столик. Там с виноватым видом стоял Зураб.

— Простите, что не предупредил. Это очень, очень горячее мороженое…

Я махнул рукой и огляделся по сторонам, выискивая рыжеволосый вихрь, который меня уронил. Почему-то захотелось рассмотреть ее лицо. Может, позвать к себе за столик, если она одна… Но никого похожего в зале не было.

Вызванный на ковер домовой сидел и тоскливо обдирал кромку этого самого ковра. Вытаскивал ниточки одну за другой, вздыхал и сдувал их с ладошки. Я сидел напротив него и думал о вечном. Об облачках на небе, о молоке в холодильнике, о пробках на дороге, об узких тротуарах. Ибо как только я возвращался мыслями к прошедшему дню, сразу же закипал и становился похож не на степенного кота, а на коточайник — пар из ушей, хоть завязочки пришей. В смысле, чтобы привязывать уши к голове, а то потоком пара оторвет, того и гляди. Кажется, температура воздуха на балконе стремительно повышалась.

Рядом со мной переминался с ноги на ногу уже знакомый селезень Курт  — консультант по взаимодействию с людьми в замкнутых помещениях общепита. Весь его вид выражал крайнюю степень подозрения.

Высоко в небе плыла обгрызенная с одного из бочков луна. Городской эльф поглядывал одним глазом на нее, а другим глазом на домового, смешно косил и беззвучно ржал в кулак.

— Ладно, — я наконец решил прервать молчание. — Хотелось бы все же прояснить, что именно в этот раз пошло не так? Только по порядку. Признаться, я не слишком много понял из вашего набора восклицаний и всплескиваний лапками.

Домовой поднял на меня страдающие глаза:

— Просто мороженое…

— Да что за мороженое такое, что оно у вас то и дело всплывает в истории?

— Очень подозрительно! — вставил Курт.

— Людская самодеятельность, — ответил вместо домового эльф. Пожал плечами. — Она всегда делает мир ярче.

Тут мне невыносимо захотелось треснуть его лапой, зашипеть, распушить хвост и начать прыгать туда-сюда, подвывая от безысходности. Однако приходилось соблюдать ледяное спокойствие и тишину. Все для того, чтобы Инна не проснулась. И так натерпелась, бедняжка, нечего ее ночного сна лишать. Явилась домой очень нервная и голодная, обожглась, разогревая бутерброды, разбила одну из своих любимых чашек, разрыдалась из-за этого… или чашка просто стала последней каплей?.. Уткнулась лицом мне в мех и принялась обиженно рассказывать про проклятых обманщиков, обманную еду и неуклюжих фотографов. Жестких неуклюжих фотографов. Продемонстрировала здоровенный синяк на бедре и завалилась спать.

А я снова отправился на ковер… принимать дорогих гостей. То есть, конечно, принимать отчет у нерадивых исполнителей.

Эльф мигом почувствовал мое настроение и срочно начала оправдываться:.

— Прошу прощения. Я имел в виду, что самодеятельная импровизация приводит к неожиданным результатам.

— Или их полному отсутствию, — пробормотал я так зловеще, что пролетающая мимо окошка фэйри от неожиданности дернулась и врезалась в стену дома.

— Или так, — согласился эльф. Ух, попробовал бы он не согласиться со мной… — Позвольте, я расскажу по порядку. Канарейка снова отлично сработала. Выяснила место свидания и отправила туда отряд в лице меня и Шоши.

Услышав свое имя, домовой улыбнулся, а Курт снова заскрипел:

— Очень подозрительно! Может, канарейка работает на врага?

— Какого врага? — устало спросил я. Курт обладал кучей знаний и навыков, которые были нам полезны, но при этом был настолько подозрительным, что временами это напоминало банальную паранойю.

— Любого, — сверкнул в ответ глазами селезень.

— Он не мог… — ответил эльф.

— Что именно “не мог”?

— Кто не мог?

— Да ничего он не мог! — фыркнул эльф. — Фотографа я ликвидировал сразу, навеяв сладкие сны прямо на скамейке в сквере. Возможно, он там до сих пор сидит и спит. Михель не мог, потому что я выставил на подходе к кафе чаячью банду, снабдив их фотографиями и словесным описанием. Приказ был “не подпустить ни в коем случае”. Но Михель так и не появился...

— Очень подозрительно! — селезень продолжал гнуть свою линию. — Возможно, он что-то заподозрил!

— Не заподозрил, мы были под прикрытием! — возмутилась одна из чаек, до сего момента молчавших. — Обвалялись в бетонной пыли и притворялись барельефами на стене дома.

— В итоге, — продолжил эльф, — объекты оказались одновременно в кафе на расстоянии буквально метров друг от друга. Им оставалось только столкнуться взглядами и…

— И они столкнулись! — хлопнул лапками домовой. — Только… не взглядами.

— А чем? — поинтересовался я невинным тоном.

Тут домовой слегка покраснел и смутился.

— Артем зачем-то оттопырил жо… эээ, пятую точку. В нее врезалась Инна. Бедром. Она полетела кубарем на пол. Артем начал вращаться в горизонтальной плоскости и тоже падать. Вместе с ними со стола свалились фотоаппарат, тарелка и мороженое…

— Так, — отрезал я. — Если я еще раз услышу про это несчастное мороженое, то лично накромсаю вас на ленточки вот этими самыми когтями. И меня не остановит пакт о ненападении между нашими народами. Понятно?

— Более чем, — обиженно буркнул домовой. — Потом они упали: Инна, Артем и… и тарелка, а фотоаппарат он поймал.

— Хм, — ответил я, пытаясь представить процесс падения и злясь на то, что моя котенька могла пострадать.

Кстати. Всего вторая операция, а исполнители уже начали называть “объекты” по именам. Потрясающая наглость в сокращении дистанции. Однако я не стал ворчать еще и на это. В конце концов, отсутствие бюрократических реверансов здорово экономило время рассказа. К тому же, рядом не было герр Гусинуса, который обожал официоз, а при звуках обычной живой речи начинал страдать и чахнуть.