chitay-knigi.com » Историческая проза » Жизнь и судьба Федора Соймонова - Анатолий Николаевич Томилин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 169
Перейти на страницу:
бесчисленные реляции, оправдания, жалобы вместо дела... А между тем год едва минул, как супруга капитан-командора Анна Матвеевна была по сенатскому указу задержана на таможенной границе Сибири с непомерными тюками наменянной «мягкой рухляди».

Отложив бумагу в сторону, вице-адмирал крепко трет шею. В непростом он оказался положении — с одной стороны, экспедиция Беринга есть продолжение дела покойного государя Петра Великого, память которого Федор Иванович чтил благоговейно. Да и по собственной склонности он, как мореход и картограф, весьма интересовался деятельностью ученых дружин в местах столь темных и малознаемых. Сколько сил он в самом начале своей коллежской карьеры положил на организацию сего вояжа: и к обер-секретарю Сената господину Кирилову ходил, и в Десиянс-академию к господину профессору Делилю за наиточнейшими картами не раз обращался. К капитан-командору и главному командиру Кронштадтского порта господину Бранту самолично сенатский указ возил. Как сейчас текст его помнил: «..за трудностию условий (оного вояжу) офицеров всех из русских, а не из иноземцов...» Тот обещал поспоспешествовать, а что получилось? На всем флоте с трудом удалось сыскать лишь трех годных к сему делу русских поручиков, чтобы грамоте и морскому искусству разумели и не пьяницы... Нет-нет, не мог Федор Иванович относиться к экспедиции капитан-командора безразлично или с осуждением. Но с другой стороны, кто он есть, вице-адмирал Федор Иванович Соймонов? Генерал-кригс-комиссар — всего флота рачитель и казенных его денег сберегатель. Какими глазами ему глядеть на пустопорожние траты Беринговы да на неспешное времяпрепровождение его?.. Также и желание благодетеля Артемия Петровича со счетов не скинешь. Какой же выход найти ему из оного лабиринту?

Впрочем, ко дню нашего знакомства с Федором Ивановичем решение было уже не только найдено, но и прошло должную апробацию...

Артемий Петрович поддержал и сказал, что сам исходатайствует у ее величества государыни конфирмацию указа, который он, Федор Иванович, должен, не мешкая, подготовить. Вот он и торопится...

Кстати, пока мы пытались внести некоторую ясность в начало составляемого документа, Соймонов снова взялся за перо и уже заканчивает лист. Поспешим и мы прочитать, что он там написал...

«...В разсуждении же Вашего искусства и к службе Нашей ревностнаго попечения, разсудили Мы за потребно поручить над Камчацкою комисиею и над всеми принадлежащими к оной экспедиции командами и делами вместо капитан-командора Беринга Вам главную дирекцию, а Берингу повелели Мы, поруча Вам оную комисию и отдав свои инструкции, дела, казну и все протчее, о чем Вам в другом Нашем указе отписано, ехать немедленно сюды, и о том к Нему Наш имянной указ послан. И уже он Беринг паки туда возвращен не будет, но оную комисию имеете Вы, по указом Нашим, надлежащим образом управлять и производить...»

Вот это — новость! Знали ли Вы, дорогой читатель, что тот, кого мы с Вами, благодаря многим советским авторам, привыкли считать героем и первооткрывателем, считать Великим Мореплавателем и гордостью отечественного флота, на самом деле ничего не открывал...

Помощники его — другое дело: Мартын Шпанберг проложил курс к Японии, Алексей Чириков достиг побережья Аляски. Беринг же, после бесконечных проволочек, вышел наконец в море, но тут же потерял второй корабль, проблуждал в море, повернул обратно и, не добравшись до Камчатки, высадился на островке (ныне носящем его имя), где и умер от цинги.

Не знаю, как Вы, а я так узнал обо всем этом впервые, прочитав старые документы. И, должен признаться, был потрясен очередным историческим обманом.

Сразу возникло множество вопросов и среди них главный — почему письмо Соймонова направлено Шпанбергу, а не Чирикову. Оба в одном звании — капитаны. У того и другого немало заслуг. Но при этом Чириков — а) русский, что немаловажное преимущество, и б) ... Впрочем, прежде чем заполнить второй пункт, поглядим на характеристики обоих капитанов...

Итак — Шпанберг Мартын Петрович, датчанин, плохо владеющий русским языком, «невежественный и жестокий, грубый и бесчеловечный офицер, не останавливающийся перед вымогательством и шантажем». И даже — «беглый каторжник», который ходит по берегу в сопровождении огромной собаки и травит ею местных жителей и нижних чинов. Это характеристики, выписанные из книг, изданных в разное время.

И рядом — Чириков Алексей Ильич, человек, о котором практически у всех авторов, занимавшихся вопросами Камчатской экспедиции, остались лишь весьма лестные отзывы. «Весьма примечательно, — пишет историк А. Соколов, много занимавшийся делами отрядов Беринга в конце прошлого века, — что в кляузных делах этой экспедиции, в которой все члены переспорились между собою и чернили друг друга в доносах, имя Чирикова остается почти неприкосновенным; мы не нашли на него ни одной жалобы...» Так почему же все-таки Шпанбергу, а не Чирикову предложено возглавить экспедицию?

Тайна открылась, когда сопоставились противоборствующие силы в Адмиралтейской коллегии, а паче того при дворе. Кабинет-министр Волынский интригует против вице-канцлера Остермана. Волынский в Адмиралтейств-коллегии поддерживает вице-президента Соймонова, Остерман — президента графа Головина.

Чириков, как и Беринг, — ставленники адмирала Головина, приложившего много сил для организации экспедиции. А Шпанберг? Шпанберг ничей. В отличие от Чирикова и Беринга доношений на имя начальства не писал. Может быть, впрочем, по причине худого знания русского языка. И вообще вел себя независимо. К тому же открыл путь в Японию...

Мне кажется, выбор Волынского и Соймонова понятен: «кто не с врагами нашими, тот нам друг». Нелепейшее, но стойкое «аппаратное» заблуждение.

Между тем рапорт Шпанберга, его корабельный журнал явно не удовлетворяют вице-адмирала Соймонова. Он морщится, читая небрежные описания берегов, не видит крюйс-пеленгов на чертежах, данных промеров в заливах... Нет на листах и подписей тех, кто вел записи...

Нет, нет, затея патрона и благодетеля Артемия Петровича Волынского с назначением Мартына Шпанберга командиром экспедиций восторга у Федора Ивановича явно не вызывает. Что ж, надобно еще раз взглянуть на карту, присланную Мартыном Петровичем, изрядно ль составлена...

8

«Но куда же все-таки подевалась окаянная карта, Господи прости?..» — Соймонов начинал терять терпение. Получив еще раньше рапорт лейтенанта Вальтона, Федор Иванович не увидел при нем ни шканечного журнала, ни карты, чем был весьма удивлен и раздосадован. Шпанберг в последней своей присылке сию оплошность исправил, но его сведения сильно отличались от того, о чем писал лейтенант, а журнал был составлен весьма небрежно. От Соймонова требовалось составить новую инструкцию Шпанбергу, куда он хотел включить и свои замечания о недостатках, замеченных в документах. Но чтобы составить отзыв о карте, нужна сама карта.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 169
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности