Аким мысленно схватился за голову: разве так надо разговаривать цветку со всеми этими жуками и шмелями?

– Вот как? – менее гостеприимно ответил телефон.

Из трубки било холодом. «Никто не любит девок с проблемами, – истолковал Аким. – Ну ду-у-у-ура». От нее лучше держаться подальше. Успел он как-то обнаружить свое здесь присутствие? – спохватился Аким. Нет. Знаками показал Беловой: я выйду, на одну минуту. Та кивнула. Стала грузить мужика всякой херью: что премьера «Сапфиров» не может, не может идти без хореографа, без автора, это неправильно… Аким бесшумно выскользнул. В коридоре чуть не споткнулся о ноги: Славик сидел у стены на полу. «Песик ждет хозяйку», – мрачно подумал Аким.

– Я в режуправление, – соврал. Хотя Славик ни о чем не спросил. И взял курс на оркестровый буфет.

Он манил балетного директора двумя вещами. Там не клубились танцовщицы, у которых всегда ушки на макушке. И там наливали.

14

– Дарья, вы дадите мне… ну скажем, час? Я попробую вам помочь, – заверил полковник Антонов.

– Конечно. Спасибо.

– Пока не за что.

А когда она отцепилась, Антонов ткнул кнопку на большом, похожем на панель, аппарате у себя на столе. Услышал соединение. И сказал озабоченно:

– Слушай, у меня тут балерина в трясучке… Икру мечет, ага. В театре ее обижают… Да насрать на балет. У меня Борис Скворцов в разработке. Это его подружка, да… Типа серьезно, по оперативным данным: чуть ли не с женой разбегаться из-за нее собрался… Думаю, кое-что про его дела Белова должна знать. Как говорят: ночная кукушка перекукует дневную. Мы сейчас поможем ей, она потом поможет нам с разработкой Скворцова. Получится начало прекрасной дружбы… Ага. Спасибо.

Антонов четко объяснил, в чем дело. Посмотрел на желтую бумажку, на которой записал имя хореографа. Продиктовал по буквам.

– …Гражданин Великобритании, да… Спасибо. Жду.

Даша тем временем все сидела в кабинете Акима. Она готова была ждать вестей от Антонова и час, и два, и сколько потребуется. Сидела и смотрела на телефон со спокойным терпением кошки, которая смотрит на мышиную нору: смотрит и ждет. Но часа не прошло.

Телефон заверещал.

– Так быстро! – обрадовалась в трубку Даша. – Все уладилось?

Но ответной радости в голосе Антонова не услышала.

– …Мне очень жаль, что не могу помочь, – закончил он вполне искренне, потому что разработка Скворцова сейчас была его главным делом. – Правонарушения ваш хореограф совершил действительно серьезные. Сами понимаете, – сказал на прощание он. И повторил: – Не вмешивайтесь. Советую как друг и поклонник вашего искусства.

Белову на сцене он не видел никогда.

– Конечно, – сказала она: – Я понимаю. Спасибо.

Вышла с умолкшими телефоном в коридор. Славик тотчас поднял голову.

– Аким в режуправлении, – сообщил он. Прочел ее лицо. Поспешно поднялся. Подошел. Обнял.

Но плакать она не собиралась.

– Он сказал: не вмешивайтесь, – сообщила плечу Славика Даша.

– Я же предупреждал, – ответил Славик. – Помнишь?

Даша отстранилась, чтобы посмотреть в глаза.

– Да, – кивнула она. – Я помню. Про кошек. Ты предупреждал.

– Извини. Про кошек это я тогда просто немного обиделся. Я не имел этого в виду.

– Нет-нет. Все в порядке, – мягко возразила она. – Ты прав. Я сама про это потом тоже стала думать: балет для меня когда-нибудь кончится, что тогда?

– Ну про это думать тебе пока рано.

– Нет-нет. Я подумала и поняла: ты был прав. Так вот. Ты спросил: что тогда? И я поняла. Когда кончится балет, мне будет все равно. Кошки или не кошки. Съедят они мне лицо, как Маликовой, или не съедят.

– Даш…

– Но сейчас – мне не все равно. Балет для меня пока еще не кончился. Эванс ни в чем не виноват. И я…

– Ты же не знаешь!..

– Я знаю.

Взяла его за руку. Пожала. Выпустила.

– Идем, – сказала она. – Надо найти Акима.

– Режуправление – туда, – потянул ее обратно Славик, махнул рукой. – Аким сказал, он пошел в режуправление.

Но Даша не свернула с курса:

– А оркестровый буфет – туда.

15

Минусом оркестрового буфета, и минусом серьезным, было расположение. Буфет лежал ближе к оркестровой яме. Поэтому телефон ловил здесь сигнал превосходно. Звонок Свечина впился в Акима, как стрела.

– Мне так жаль… Мне страшно жаль, – сокрушался глава Президентского комитета: – Надеюсь, труппа не приняла это близко к сердцу. Как обстановка в театре?

– Обстановка рабочая, – выдавил Аким.

– Я был рад помочь. Искренне рад! Театр, его проблемы значат для меня многое.

Аким мрачно слушал.

– Я и так вмешался больше, чем следовало. Вышел за сферу своих полномочий. На меня и так посмотрели косо. Да, гомосексуализм в нашей стране не преступление. Да, в бордель Эванс просто пришел, а не организовал его… Это все очень дурно пахнет. Скверно пахнет. Очень. Мы страна здоровых семейных ценностей… Но я все равно заступился. Помог. Ради балета. Ради театра. Большего сделать не могу. Есть закон. Вашего хореографа задержали в гомосексуальном борделе – с наркотиками! Это статья. Суд, тюрьма. Серьезный срок. Вы понимаете, как я рисковал, заступаясь? Эванс получил возможность покинуть страну в двадцать четыре часа. Вы понимаете, что я его спас от тюрьмы? Чтобы он мог дальше творить, сочинять… За границей.

«Какой ты, сука, благородный», – мрачно думал Аким.

– Я умею забывать мелкие недоразумения, – напыщенно подчеркнул Свечин. – И надеюсь, они в прошлом.

– Разумеется, – заверил Аким.

А потом Свечин обрушил новость:

– Мне очень жаль, что премьеру «Сапфиров» вам теперь придется перенести.

Аким окаменел.

– …Возможно, еще лучше ее пока отменить. В этом сезоне. Подождать следующего. Показать позже. Потом. Когда… э-э-э… ситуация забудется.

Аким перевел: «никогда». А Свечин вальяжно расписывал:

– Сейчас внимание Эвансу ни к чему. Будут писать не об искусстве, а обо всей этой гадости. Геи, наркотики… Будет шумиха, скандал. Полетят комья грязи. В Эванса, в «Сапфиры», в театр. В вас, – обдуманно добавил Свечин. Сделал паузу, чтобы до тупых балетных мозгов Акима дошло сказанное, если еще не дошло. Снова заговорил: – Великий театр, витрина нашей культуры, начнет ассоциироваться с развратом и криминалом.

Возразить или согласиться Аким не успел.

– …Я поговорил с министром культуры, с директором театра. Они со мной согласились. Будем ждать «Сапфиры» в следующем сезоне! – бодро заключил Свечин.