– Это спортивный костюм, – ответила я на вопрос брата. – Опуская подробности, скажу, что собиралась пробежаться, но… не сложилось. Сейчас я жду Триппа, а чтобы не терять времени, просматриваю старые газеты. – Взяв одну из газет в руки, я повернула ее так, чтобы Томми мог прочесть заголовок и рассмотреть фотографии. – Гляди-ка, что я нашла! Это свадьба нашей прабабки Аделаиды Ричмонд в 1924 году.

Когда я перевернула страницу и увидела знакомое лицо, то невольно вздрогнула от удивления. На снимках Аделаида Уокер выглядела очень счастливой, да и муж смотрел на нее с такой любовью и нежностью, что мне оставалось только позавидовать своей прабабке. И все же, разглядывая эти старые фото, я не могла отделаться от мысли, что всего через три года Аделаида погибнет, а ее тело упокоится среди кипарисовых корней. Глядя на ее лицо на фотографии, я снова и снова спрашивала себя: «Кто убил тебя, Аделаида? И почему?»

При этом я не могла бы объяснить, почему ответ на эти вопросы так важен для меня. В конце концов, убийство – если это было убийство – произошло очень давно, больше восьмидесяти лет назад. Дело было даже не в том, что преступнику, скорее всего, удалось остаться безнаказанным; отомстить этому человеку и предать его в руки правосудия я все равно не могла, если только он не прожил, как Матильда, сто с лишним лет. Куда больше меня волновала любовь Аделаиды к дочери – любовь, символом которой стала для меня найденная среди костей половинка кольца. Мне казалось бесконечно несправедливым, что Бутси так и не узнала об этой любви, что она так и умерла в уверенности, что мать намеренно бросила ее на фактически чужого человека. Теперь я должна была доказать, что Бутси ошибалась. Что, быть может, мы все ошибались…

Наклонившись к столу, Томми внимательно разглядывал газетные снимки.

– А она очень похожа на тебя, – промолвил он наконец. – И на маму… Правда, наша прабабка будет покрасивее. Это хорошо видно даже на этих черно-белых фото. Неужто женщины в нашем роду вырождаются?

– Спасибо, Томми. Чертовски приятно иметь любящего брата, – заметила я и, в свою очередь склонившись к газетным листам, показала на женщину, стоявшую на снимке позади невесты.

– Видишь эту молодую леди с букетом в руках? Судя по подписи, это некая мисс С. Б. Хитмен. Почему-то эта фамилия кажется мне знакомой. А тебе?

Томми покачал головой, потом внезапно нахмурился.

– Постой, постой!.. Кажется, в городском банке я видел мемориальную доску, на которой упоминается эта фамилия. Имени я не помню, но уверен, что это мужчина. Кажется, он был первым президентом банка или кем-то вроде этого вплоть до начала Великой депрессии. Вероятно, впоследствии он разорился, возможно, даже покончил с собой – в те времена это была довольно распространенная практика среди бизнесменов, которые в считаные часы теряли все свое состояние.

Я была уверена, что фамилию Хитмен я слышала вовсе не в связи с банком, но, как я ни напрягала память, на ум ничего не приходило. На всякий случай я допила остававшийся в чашке кофе в надежде, что кофеин подстегнет мои мыслительные способности, но все впустую.

– Ты опять в поля? – спросила я.

Томми не ответил. Поглядев на него, я увидела, что он преувеличенно аккуратными движениями насыпает молотый кофе в фильтр кофемашины.

Откинувшись на спинку стула, я ухмыльнулась во весь рот.

– Вчера вечером Кэрри обмолвилась, что сегодня утром у Бо ответственная игра. Это ведь ты тренировал его бейсбольную команду?

Томми тщательно установил на место фильтр и включил кнопку нагрева.

– У них сейчас нет постоянного тренера, вот я и провел с ними пару занятий, – пояснил он, не глядя на меня. – Парень, который тренировал команду раньше, получил более выгодное предложение в другом штате и уволился.

– Так-так… – Я поцокала языком. Мне всегда доставляло удовольствие смотреть, как Томми смущается. – Нет, я не сомневаюсь, что все так и было, только… Скажи, почему ты так покраснел? Или совесть не чиста?..

Томми покачал головой и отвернулся – якобы для того, чтобы достать из буфета чистую чашку.

– Кто бы говорил… – буркнул он через плечо. – С тех пор как ты вернулась, Трипп Монтгомери приезжает к нам чуть не каждый день. С чего бы это, а?..

– Трипп – коронер графства, а у нас на задворках было найдено мертвое тело. Он выполняет свой служебный долг, только и всего.

– Так-так… – Передразнивая меня, Томми тоже поцокал языком. – А мне почему-то кажется – я знаю, чье тело интересует его на самом деле… Все эти девять лет он ждал твоего возвращения, и вот теперь на его улице праздник.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что все эти девять лет Трипп ни с кем не встречался? Ни с одной женщиной?

Томми покачал головой.

– Нет, я бы не сказал, что он вел жизнь затворника. Кажется, еще в университете у него была девушка… и еще одна – в медицинском колледже[41]. Впрочем, и после того, как он вернулся, у него было одно-два увлечения, но… ничего серьезного.

Опершись локтями на полку буфета, Томми ждал, пока кофемашина закончит свою работу.

– Я не говорил, что одно время я встречался с Клер? Это было сразу после того, как она закончила ветеринарный колледж. Тогда она приехала на лето домой, ну и мы… Правда, продолжалось это недолго. В конце концов она вышла замуж за своего бывшего однокурсника и уехала с ним в Мичиган.

– Ты серьезно, Томми? Ведь Клер на десять лет моложе тебя! В школе она была моей лучшей подругой.

– Ну и что? – Он пожал плечами. – Мне Клер всегда нравилась, но как следует я разглядел ее, наверное, только после того, как она перестала быть лучшей подругой моей младшей сестренки. Клер – очень славная и умная, но вот странно: стоило нам только сойтись вместе, как мы тут же начинали говорить о тебе.

Кофемашина подмигнула желтым глазком и отключилась. Томми наполнил чашку и понес к столу, и я поспешно убрала газеты подальше. При мысли о том, что скажет миссис Шипли, если обнаружит на них хоть одну капельку кофе, меня бросило в дрожь.

– А еще мы говорили о Триппе, о его многочисленных девушках и о том, почему ни одна из них надолго не задержалась, – добавил Томми, делая из своей чашки огромный глоток кофе. И как он только может его пить, это же практически кипяток, машинально удивилась я.

– И знаешь, что мне сказала Клер?

Я уставилась на дно своей чашки, боясь встретиться с Томми взглядом. Наконец я подняла голову.

– Нет, не знаю. Что?

– Она сказала – потому что ни одна из них не была похожа на тебя.

Я покачала головой.

– Напрасно ты мне это сказал.

Томми пожал плечами: