Когда шаги утихли, Олег тихонько выскользнул из схованки:

— Мрак! Они ушли… Сейчас я тебя выпущу.

Он потряс замок, вдруг в страхе сообразил, что тотзащелкивается сам, а чтобы открыть, нужен ключ!

— Погоди, Мрак! Что-то придумаю…

В скрыне глухо заворчало, вдруг стенки с трескомразвалились. Мрак поднялся во весь огромный рост. Крышка качалась на голове,глаза оборотня горели кроваво-красным огнем:

— Я там чуть не задохся! Ни щелочки для воздуха…

Олег молча трясся, представив, что каган с могучим казначеемзадержались бы еще на пару минут. Мрак тяжело дышал, лицо его было темно-синее,как у утопленника, но быстро розовело. Могучие кулаки медленно разжались.

— Скорее бы ночь! Рехнешься от ожидания.

— А ты займись чем-нибудь, — услужливо сказалОлег. — Пересмотри обереги, их целые кучи…

Мрак плюнул, угодив на плевок кагана. Олег долго вертелкаждую вещь, нюхал, щупал, почти лизал, пытаясь понять, а Мрак пристроился удвери. Там было пугающе тихо.

Замок щелкнул, и раздались шаги уже поздно вечером. Мракчуть не вскрикнул, сердце его застучало быстрее. Олег все еще рылся внаграбленных диковинках, Мрак посматривал на волхва другими глазами.

Скрипнуло ложе, глухо стукнул сброшенный сапог. Мрак затаилдыхание, но дальше было тихо. Молчание за дверью было таким невыносимым, что онедва не ворвался к дочери кагана с воплем: «Да бросай же наконец второй сапог,не тяни!», однако в это время снова хлопнула дверь, послышались неразборчивыеголоса, затем дверь хлопнула снова. Послышались шаги, еще более тяжелые, чем удочери кагана. Знакомый голос проговорил:

— Зейнаб, ты сегодня еще красивее, чем вчера!.. Как этотебе удается?

Олег шепнул, не оборачиваясь:

— Он всем говорит одно и то же. Дуры, верят.

— Поторопись, — прошипел Мрак, как рассерженныйсмок. — Как только они… так мы сразу…

Олег торопливо шарил по всем сокровищам, руки дрожали, глазаразбегались. Оружия не возьмешь — тут же обнаружат, а плащи да сапоги — ктознает, в чем их сила?

— Она его не съест? — спросил он через плечо.

— Надеюсь, — буркнул Мрак. — Но шрамыостанутся.

— Ну, шрамы украшают мужчин. Потом соврет, что получилв бою.

— Это тоже бои, — ответил Мрак сурово. —Такими шрамами мужчины гордятся еще больше… Все, уходим!

Олег тоже услышал скрип ложа, что проник даже через железнуюдверь. Мрак изготовился, лег на пол. Олег сунул стебель разрыв-травы,пошевелил. Дверь не открывалась, и он с сожалением вытащил свежий стебель.Жаль, что дважды нельзя использовать один и тот же. Ключи надежнее, теми можноотпирать тыщи раз, пока не сломаешь…

Дверь отворилась без скрипа. Они выползли, Олег лягнулногой, дверь бесшумно захлопнулась. С ложа свисали шкуры зверей, в прошлый разих не было.

Они уже ползли мимо ложа, когда в коридоре за дверьюпослышались шаги. Судя по топоту, двигались пятеро, на них позванивалиподвешенные к поясам мечи, а заброшенные за спину щиты стучали металлом, когдаих задевали боевые рукавицы с бронзовыми бляшками.

Кто-то громко постучал в дверь:

— Зейнаб! Царственная Зейнаб!

Невры замерли. В дверь постучали громче, возня на ложеначала стихать. Олег схватил Мрака за руку, потащил прямо под ложе. Мраквтиснулся между полом и ложем, тут же послышался недовольный вздох, заскрипелидоски. На каменный пол рядом с лицом Мрака опустились белые ступни. Ногти былинакрашены, а лодыжку обвивала вытатуированная змея. Хвост ее уходил далековверх, но дальше Мрак не видел, хотя вовсю косил глаза, а с другого бока Олегнастойчиво дергал, заставляя заползти под ложе глубже.

Мрак нехотя подвинулся, очень уж кортело увидеть хвост змеи.Доски скрипнули. Шлепая босыми ногами, Зейнаб прошла к двери:

— Что нужно?

За дверью послышался мужской голос:

— Царственная Зейнаб, ваша сестра уезжает. Не хотите липовидаться?

Мрак, остолбенев, рассматривал ее во все глаза. Без доспеховона вовсе не казалась свирепой и крутой бабой. Даже крупной выглядит лишь средикривоногих степняков, а так со спины не отличил бы от обычной бабы из своейдеревни, что вылезла из речки. Он уже видел такое, когда подглядывалподростком…

Вдруг он сообразил, что свирепая дочь кагана неизбежноувидит его, когда повернется обратно к ложу. Если он видит ее, то и она… Онвысвободил руку, нащупал на ложе шкуру, потащил ее вниз, свесив край почти допола. Только перевел дыхание, как ложе заскрипело, шкура поползла вверх —дурак, который лежал наверху, заботливо поправил, дубина стоеросовая!

— Тарх, — прошептал он сквозь стиснутыезубы, — это мы… Отпусти!

Некоторое время они тянули шкуру в разные стороны, наконецТаргитай сообразил, выпустил шкуру, а Зейнаб повернулась от двери. В коридорепрозвучали удаляющиеся шаги — Зебо уедет без прощания. И так увозят ночью,тайком от Зуля и Рустана — вождей воинственных племен бодрян и когутов, которыеуже давно мечтают взять ее в жены.

— Я велела нам не мешать, — сказала Зейнаб,опускаясь на ложе. — Ты чем-то озабочен, гиперборей? Разве нам не хорошо?

— Хорошо, да не всем, — отозвался Таргитайдрожащим голосом.

— Всем не бывает… Кто-то наверху, кто-то внизу…Позволь, я угощу тебя дарами Степи…

— Не надо! — вскрикнул Таргитай, но опоздал.

Зейнаб легко соскочила с постели, прошлепала босыми ступнямик столику на другом конце комнаты. Мрак увидел ее белую спину, зажмурился ипониже опустил край шкуры.

Зейнаб вернулась с подносом, где лежали рябчики, политыежиром, а по краям были фрукты и зелень.

— Поешь, — велела она. — Мужчины должныхорошо есть. А ты мужчина, настоящий мужчина!

Под ложем Олег в страхе зажал Мраку рот, тот хмыкал, даженабрал было воздуха в грудь, словно собирался возразить или сказать что-тоехидное. Доски под ним заскрипели, голос Таргитая произнес:

— Как трещат…

— Никто не слышит, — заверила Зейнаб. — Яубрала из коридора стражу. Придут на рассвете, когда отец просыпается… Ешь, небеспокойся! Тебе срубят голову только завтра или послезавтра, но ведь гибель —вечный спутник воина, верно?

Слышалось чавканье, громко хрустели птичьи косточки. Мракшепотом выругался, у него текли слюни, ароматные запахи опускались на пол изатекали под ложе — Олег примиряюще бормотал, что чавкает степнячка, Таргитайест прилично. Мрак возразил, что дурак нарочно дразнит. Вот когда выберется…если выберется…

После обильной ночной трапезы — Мрак от злости истер пузо охолодный каменный пол — сытый Таргитай заиграл на своей дуде. Мрак взвыл,бессильно уронил голову. Олег сочувствующе сопел, дышал над ухом, объяснял, чтоэто дочь кагана велела дудеть, Тарху сейчас не до дуды, у него другое на уме…Мрак засопел еще яростнее.