Что же произошло за время моего отсутствия? Как он мог довести до такого окружающую природу? Это заставило меня задуматься. Если лес отображает душевное состояние Влада, то он не так безразличен, как хочет казаться. Именно лес, как лакмусовая бумажка показал мне все душевные переживания Владислава, без лишних слов рассказав всё, что он пережил за время моего отсутствия. С момента моего отъезда природа разительно изменилась. Я зябко поёжилась, поплотнее укутываясь в плащ и заново переосмысливая факты.

Владислав помог мне выйти из кареты и не отпуская меня, сопроводил к дому. Там он мимоходом приказал накрыть нам ужин и повёл меня на второй этаж. У дверей моей бывшей комнаты он притормозил и с безразличным видом предложил остановиться здесь, если я пожелаю. Не будь я под впечатлением изменений в лесу, то приняла бы это предложение, копя обиды. Сейчас же, я освободила свою руку из его захвата и со словами: «Это лишнее. У меня уже есть комната», – направилась в нашу спальню. Мне доставило удовольствие промелькнувшее в его глазах удивление. Сбитому с толку Владиславу не оставалось ничего иного, как последовать за мной.

Войдя в комнату, в которой ничего не изменилось, я сбросила плащ и развернулась к Владу.

– Кинжал дай, – обманчиво-спокойным тоном попросила я.

– Я не хочу ничего знать! – дёрнулся он, разгадав мои намерения. Маска ледяного спокойствия дрогнула.

– Я тоже много чего не хотела, – начала заводиться я. – Кинжал!

Настроена я была решительно. Это был единственный способ узнать правду, какой бы горькой она ни была. Мне было необходимо узнать как он жил всё это время, его чувства, мысли. Самой же скрывать и стыдиться было нечего. Под моим непреклонным взглядом, нехотя, он достал кинжал, всё ещё сомневаясь. Я решила за него. Забрав у него кинжал, я перевернула его ладонь и полоснула ножом, потом повторила процедуру со своей рукой и соединила наши ладони.

Камин догорал, и в комнате стало свежо. От прохладного воздуха у меня выступили мурашки на коже. Заметив это, Владислав встал с постели, чтобы подбросить дров. Разворошил угли, заставляя весело взметнуться пламя. Внимательно наблюдая за каждым его движением, я залюбовалась игрой его мышц. Ничуть не смущаясь своей наготы, он был великолепен. Как же я соскучилась по нему!

Обернувшись и поймав мой взгляд, он медленно встал и плавно двинулся ко мне, обещая взглядом продолжение банкета. Нееет! Я конечно соскучилась, но силы мои не безграничны. Протестующе взвизгнув, я натянула на себя одеяло. Но даже сквозь него я услышала бархатистый уверенный смех, на который моё тело отозвалось тёплой волной удовольствия. Нет, он невозможен!

– Неужели ты думаешь оно тебя от меня спасёт? – Постель прогнулась, и надо мной нависли.

– А меня надо спасать? – полюбопытствовала я, выглянув одним глазом. Владислав рассмеялся, и схватив меня с одеялом, перевернулся и уложил к себе на грудь. Моя обнажённая филейная часть оказалась наружу и её быстро приватизировали, накрыв своей рукой. Я возмущённо поёрзала, так как остальные части тела оставались раскрыты.

– Кажется, спасать надо меня, – пожаловался Влад, и я рассмеялась, приподнявшись и заглянув ему в глаза. Мой смех замер, так как я растворилась в его тёплом взгляде.

– Я жить без тебя не могу, – просто произнёс он. Эти неожиданные слова, сказанные так просто и серьёзно, пролились бальзамом на моё сердце.

– Значит, больше никаких глупых решений ради моего блага?

– Я больше не повторю такой ошибки.

– Попробуй провернуть нечто подобное, и… – Закончить угрозу я не успела, так как он поцеловал меня, открывая связь между нами. Все слова и возмущение вылетели из головы, и я купалась в его чувствах и обещаниях, что его душа давала мне.

Из комнаты мы так и не выходили. После того, как соединили ладони и проникли в мысли и память друг друга, Владислав сошёл с ума от облегчения, что между мной и Драгомиром ничего не было. Я же была под впечатлением того, что он пережил. Влад каждый день мучительно жалел о своём решении, но заставлял себя оставаться на месте, желая дать мне возможность быть счастливой, пусть и не с ним. Подспудно надеялся, что его позову, но я молчала. Он сходил с ума от ревности, а с ним безумствовала и природа. Какой был удар для него, когда через столько времени я обратилась к нему лишь за тем, чтобы он спас Драгомира. Влад не собирался ему помогать. Он посчитал это знаком судьбы, которая приведёт меня к нему. Ведь после смерти Драгомира уже ничто не будет держать меня на острове. Вот только его сердце дрогнуло, и он не смог устоять перед моими слезами и отчаянием.

Когда он перенёсся и увидел меня, то понял, что ни за что на свете больше не отпустит. Поэтому и потребовал моего возвращения, не смотря на то, что был уверен, что я влюблена в Драгомира и счастлива с ним. Он был согласен мириться даже с моей ненавистью, лишь бы я была рядом. Я же своим поведением только укрепляла его убеждённость в том, что моя любовь к нему прошла. Мы оба заблуждались в истинности наших чувств…

Я благословляла небо за нашу способность проникать в мысли и память друг друга. Если бы не это, то ещё долго мы бы находились в плену заблуждений и обид. А так, я даже злиться на него не могла, побывав в его воспоминаниях и почувствовав всё, что он пережил. Сам же себя и наказал. Мне даже добавить нечего.

Как бы вторя моим мыслям, Влад произнёс:

– Должен признаться, что твоё решение остаться и дать мне почувствовать, каково это жить без тебя, оказалось действенным. Каждая мелочь в замке напоминала мне о тебе, и я с ума сходил. Даже Харольд обозвал меня упрямым глупцом, полностью поддерживая слова твоей подруги.

Я улыбнулась, вспомнив, как Лера его припечатала. За меня она любого порвёт. До сих пор не верилось, что она здесь, а то что она вышла замуж, так вообще в голове не укладывалось. И за кого?! Я их вообще вместе не представляю. Хотя, зная Леру, лишь она способна приструнить такого самоуверенного красавца. А вот как ему удалось приручить подругу, вопрос на миллион. Надо сообщить ей, что я вернулась, а лучше самой поехать.

– Никаких встреч! – категорично заявил Влад, как будто прочитав мои мысли. Я готова была взвиться, но следующие слова и нежный поцелуй утихомирили моё возмущение: – Я пока не готов тебя ни с кем делить.

Как в первый раз, он трепетно прикасался ко мне, сводя с ума своими ласками. Осторожными, нежными, как будто я величайшая драгоценность. Он наблюдал за мной из-под ресниц, отслеживая мою реакцию и от каждого моего отклика на его прикосновения, в глазах разгорался огонь, обещающий сжечь нас обоих.

Несколько месяцев спустя

– Я его всё-таки убью! – мрачно заявила подруга, потирая поясницу и устало откидываясь в кресле.

– За что?

– Не успела я оглянуться, как оказалась беременная, заперта в доме и со мной обращаются как с хрустальной вазой. Он мне даже корзинку с нитками поднять не разрешает! «Не хочу, чтобы ты поднимала тяжёлое», – передразнила она Николаса. – Дойдёт до того, что он скоро меня на руках везде носить будет, чтобы я не споткнулась.