При этих словах я не удержала удивлённого возгласа. Сестры у меня как-то не было.

– Дракон был удивлён и разрешил ей подойти. Она действительно была очень похожа на тебя, – перевёл он обвиняющий взгляд на меня, а потом повернулся к Марии. – Бросившись к его руке, она умудрилась чем-то его оцарапать. Дракон ещё рассматривал царапину, когда до этого спокойная команда неожиданно напала. Завязался бой. Я не сразу заметил, что с Драконом что-то не то. Он тряс головой, и шатался. Одному из матросов удалось его ранить.

– У меня нет сестры! – подала голос я.

– Тем лучше, так как ты бы её уже потеряла. Я убил гадюку, как и всю команду.

– Что с Драконом? – с тревогой спросила я. Подспудно я догадывалась, кто мог сыграть роль моей сестры. При дворе князя существовала одна особа, очень меня напоминающая.

– Помимо того, что он получил опасное ранение в грудь и потерял много крови, так эта гадюка его отравила.

В этот момент я жгуче ненавидела Мислава. Как это похоже на него. Не смог победить, так ударил подло исподтишка, подослав женщину. Его расчёт был верен. Он знал, что я у Дракона и лишь мою сестру тот подпустил бы близко к себе. Как же изощрённо он всё продумал!

Вышел врач и мы с тревогой впились в него взглядами. Лицо, изборождённое морщинами, было мертвенно бледно.

– Конотокса. – Он сказал лишь одно слово и Мария завыла. Дубах пошатнулся, но нашёл в себе силы обнять её, крепко прижав к себе.

Мне же это ничего не говорило, и я переспросила:

– Что это значит?

– Кто-то хотел, чтобы он умер в мучениях, – устало произнёс он. – Противоядия нет. Больной умирает на третьи сутки, терпя страшные боли. Могу лишь порадоваться, что сейчас он без сознания. Я ничего не могу сделать, лишь немного облегчить боль, если он не умрёт раньше от ранения.

Сгорбившись, он прошёл мимо нас и пошёл вниз. Я же сползла по стене, убитая его словами. У меня в голове не укладывалось, что Драгомир умирает. Нет! Только не он и не так! В этом есть и моя вина. Не появись я в его жизни, и его бы никогда не занесло в море. У меня перед глазами всплыла его мальчишеская улыбка и в груди защемило.

– Моя кровь, – сказала я тихо, вспомнив, как меня лечил в замке Влад, когда я болела. Чем она хуже? Пусть изменения только начались, но надо попробовать. – Моя кровь! – произнесла я громко, привлекая внимание. Мария перестала рыдать и с удивлением посмотрела на меня.

– Когда я болела, то Владислав лечил меня своей кровью. В моей крови тоже течёт кровь грогов и можно попробовать. – На меня смотрели непонимающе, но не было времени объяснять.

Резко поднявшись, я бегом побежала на кухню. Внизу за столом сидел доктор, уставившись в кружку. Пролетев мимо него, я набрала на кухне в кувшин воды и схватила нож. От волнения у меня дрожали руки. В прошлый раз Влад добавил в воду одну лишь каплю. Замерев в раздумьях, я не знала, сколько добавить мне. Тогда я просто болела, а Драгомир ранен и отравлен. Порезав ладонь, я наблюдала, как набух кровью порез, и наклонила над кувшином руку. Отсчитав три капли, я обмотала полотенцем ладонь и, схватив кувшин, заспешила на выход. В дверях столкнулась с Марией, которая тоже спустилась вниз.

– Что ты делаешь?!

– Доверься мне! – попросила я. – Хуже уже не будет. – Обойдя её, я побежала к Драгомиру. У дверей его комнаты мне преградил путь Дубах.

– Что ты хочешь сделать? – подозрительно спросил он, как скала заслоняя мне вход.

– Надеюсь помочь. Пропусти!

– Я не уверен, что Дракон желает превратиться в грога.

– Ты дашь ему умереть? – нервно спросила я, раздосадованная его вмешательством. Потом постаралась взять себя в руки и объяснить: – Он им не станет. Когда я болела, то меня так лечили. Я не знаю, поможет ли моя кровь, но надо попробовать.

– Сомневаюсь, что это правильно, – нахмурился он и мои нервы сдали.

«Эндельсон, освободи мне вход!» – про себя позвала грога, мысленно притягивая его. Больше всего я боялась, что Драгомир может умереть, пока мы препираемся с Дубахом. В доме грог не следовал за мной тенью, давая свободу. Пусть сейчас я его в пределах видимости не видела, но вряд ли он бы спал, когда такой переполох.

Я почувствовала лишь порыв ветра, и Дубаха снесло от двери. Не тратя времени зря, толкнула дверь, заходя в комнату. Драгомир был без сознания. Дыхание судорожными хрипами вырывалось из груди. Выдох. Пауза и лишь через несколько мучительно долгих секунд раздавался тяжёлый вдох. У меня из глаз потекли слёзы, но я заставила себя приблизиться к нему, больше всего на свете страшась не услышать этот надрывный вдох.

Осмотрев комнату, на столике я увидела кружку и, выплеснув оттуда остатки воды, налила из принесённого с собой кувшина. Присев на кровать, я приподняла голову Драгомира и глотая слёзы, стала вливать воду. Часть потекла мимо, но немного он проглотил.

В коридоре слышался шум, распахнулась дверь и вошёл доктор. В проёме двери мелькали силуэты Эндельсона и Дубаха. Тот до сих пор удерживал на расстоянии великана.

– Ему нельзя сейчас пить! – встревожено воскликнул док.

– Это должно ему помочь! – больше убеждая себя, чем его, произнесла я. – Давайте этим промоем рану.

– Я же только его перевязал… Убить его хотите?

– Он и так умирает! – закричала я. Тот отвёл глаза и подошёл ближе. Может мне и показалось, но дыхание Драгомира стало менее надрывно. Хотелось верить, что это средство действует, а не заканчиваются последние силы. Я смотрела на доктора таким умоляющим взглядом, что он дрогнул и тихо ругаясь, стал снимать бинты, открывая рану.

Я сбегала за полотенцем и подложила под Драгомира, чтобы не намочить постель. Мы промыли рану и снова его перевязали.

– Его надо этим поить, – сказала я.

– Ему нельзя пить. – Повторил он своё предупреждение. Мы одновременно перевели взгляд на Драгомира. Хоть он оставался без сознания, его дыхание действительно выровнялось.

– Это должно нейтрализовать яд. Надо же хоть попытаться!

– По чайной ложке, не больше, – процедил сдаваясь он. – Я вообще не понимаю, чем вы его лечить собрались!

– Поверьте, вам лучше не знать, – устало призналась я.

Заставив Драгомира сделать ещё один глоток, я вышла, оставив с ним доктора. Просто из коридора уже доносился звук ломаемой мебели, и надо было утихомирить Дубаха.

– Эндельсон, оставь его! – Повинуясь моему приказу, тот появился рядом со мной.

Дубах смотрел на меня тяжёлым взглядом налитых кровью глаз и тяжело дышал. Не испугавшись, подошла к нему. Я исчерпала на сегодня свой лимит страхов и чувствовала себя опустошённо. Не повышая голоса, я произнесла:

– Я сделаю всё, чтобы Драгомир выжил! И если для этого надо перешагнуть через тебя, я перешагну. Если для этого он должен стать грогом, то я сделаю его грогом. Они лучше и честнее многих людей. Не стой на моём пути – смету!