– Там как-то слишком жарко, с чего бы?

– Мы могли бы побеседовать с жителями домов с тыльной стороны.

– Можешь просто поговорить с ним.

Карл посмотрел на мальчика, который стоял у обочины и держался за руль велосипеда. Он казался странно напряженным с освещенными пламенем глазами и красно-желтыми бликами на лице.

– Ассад говорит, ты живешь на противоположной стороне улицы. Ты замечал сегодня что-нибудь необычное? – поинтересовался Карл, подойдя к нему.

Парень покачал головой.

– Никто, случайно, не ходил по этой тропинке, не пролезал в дыру в изгороди?

– В изгороди нет дыры, там дверь.

– Что ты имеешь в виду?

– Можно свернуть с нашей главной улицы и проникнуть в сад консула через эту дверь. Негр так всегда и поступал.

– Негр?

– Ну да, который тоже там жил.

– Мы не в курсе того, что в доме жил не только Брайе-Шмидт… Но ты утверждаешь, был еще кто-то?

– Много лет. Он парковался на одной из соседних улиц и шел оттуда пешком.

Только от детей и пьяных можно услышать правду.

Карл ткнул его кулаком в плечо: «Спасибо за информацию».

– Пойдем взглянем на кусочки гриля? Мне кажется, теперь я знаю, кому принадлежит второе тело, – с этими словами он потянул Ассада к паре обгорелых комочков, лежавших на брезенте у изгороди.

Плоть почти полностью сгорела. Остатки кожи виднелись на обнажившихся суставах пальцев у одного из трупов – предположительно от подлокотников инвалидного кресла. Судя по всему, человек сидел в кресле, когда все случилось; это можно было понять по S-образной позе тела, которое теперь уже ни за что не выпрямить.

Второй труп представлял собой обгоревшие кости, скреплявшиеся в одно целое расплавленными сухожилиями и обугленной мышечной тканью. Глазницы были выжжены, кожа на лице расплавилась. Невозможно было понять, был ли человек белым или черным, не говоря уж о том, мужчиной он был или женщиной.

– А это что такое? – полюбопытствовал Ассад, указывая на рот одного из трупов. Он огляделся по сторонам. Вокруг не было никого из криминалистов или специалистов по дознанию. Тогда он засунул палец туда, где раньше были губы, и отгреб в сторону кашицу.

– Я уже где-то видел эту челюсть, – заметил он.

Карл с удивлением кивнул, в то время как Ассад качнул один из передних зубов.

Сомнений быть не могло, и Карлу пришлось признать это. Труп принадлежал Рене И. Эриксену. Такие зубы не сразу забудешь.

Ассад вытер руки об штаны.

– Ну, что скажешь, Карл?

– Скажу – как, вероятно, и ты, – что все они поубивали друг друга и что дело близится к завершению. Я думаю, Лаурсен предоставит нам такое право, когда ознакомится с отчетами криминалистов и специалистов по анализу ДНК.

Марко долгое время стоял и думал о том, сколько пустоты может вмещать в себя человек. Всего несколько часов назад все было так сумбурно, но в то же время так незамысловато… Он находится в бегах, отец и Золя еще живы, члены клана расхаживают по улицам города. А теперь и Золя, и отец мертвы, а многие участники клана задержаны – он сам видел это из Дома промышленности еще до того, как убежал оттуда.

И вот сейчас он стоит, переполненный множеством вопросов о том, как теперь восстановить равновесие. Он теперь свободен? Если Золя погиб, то кто же отменит охоту на Марко? Как он сможет обойтись без денег, будучи одновременно разыскиваем полицией?

Все так сложно… Несмотря на то что он пытался настроиться на четкие размышления, весь этот хаос, состоявший из печали, облегчения и страха, наслаивавшихся друг на друга, проскальзывал в его мысли, и прийти к какому-то решению казалось невозможным.

Возможно, все утрясется само собой, надо только расслабиться на пару дней. Зачем кто-то будет его преследовать, если Золя больше не существует? И почему полиция должна продолжать поиски? Как ни крути, он же не сделал ничего плохого. Нет, все, что ему сейчас требовалось, это пара спокойных деньков, в течение которых он сможет неспешно обдумать свои следующие шаги. И кто знает, быть может, теперь ему даже удастся заполучить свои деньги из квартиры Кая и Эйвина…

Марко поймал такси у Озерного павильона и спустя четверть часа очутился перед домом Старка. Там можно было найти кровать и немного еды, это он точно знал. И время ожидания пройдет не так уж и плохо.

Мальчик взглянул на дом, как только такси уехало, и сразу обнаружил, что прямо перед домом припаркована старенькая «Мазда» с распахнутым настежь багажником и задними дверями. Вдоль стены стояли переполненные черные мешки; вот из двери показались еще два мешка, а затем и женщина, в которой он узнал мать Тильды.

Марко отступил на шаг назад к озеру и спрятался за деревом.

И пока женщина грузила вещи в машину, он то и дело выглядывал из-за ствола, как настороженный зверь. Ему надо было увидеть и запомнить все, что только можно. Подумать только, если девушка тоже здесь, какие чудесные возможности для него открываются! Разве не стоит сейчас же подойти к ним и воспользоваться шансом?

Марко вышел из-за дерева. До машины оставалось каких-нибудь пятьдесят метров, но ноги его словно налились свинцом. Как он осмелится сказать им правду?

– Почему ты стоишь тут и пялишься на мою маму? – послышался голос сзади.

Потрясенный Марко рывком обернулся и оказался лицом к лицу с Тильдой в грязных ботинках, с промокшими внизу штанинами.

– Хорошо еще, я оказалась неподалеку у озера… Чего ты хочешь?

Она была похожа на фею, в просторной блузке и с распущенными волосами, однако лицо было словно камень. Совсем не такой он видел ее прежде и совсем не так предпочел бы встретиться с ней впервые.

– Это ведь твою фотографию показывали полицейские, да? – холодно спросила она.

Марко нахмурился.

– Если ты мне что-нибудь сделаешь, я закричу, ясно?

Он кивнул.

– Я ничего не сделаю тебе. Я просто хотел поговорить с вами… с тобой, – поправился он.

– Зачем?

Он пропихнул комок, застрявший в горле. Как же ему начать?

– Полиция говорит, ты что-то знаешь. Откуда ты знаешь Вильяма? – задала Тильда прямой вопрос.

– Я не знаю его, но знаю, что с ним случилось.

Девушка пыталась сохранять спокойствие, но выражение на ее лице красноречиво говорило о том, что сильнее всего она не желала знать ни о чем на свете, но в то же время боялась услышать новые сведения. Это проявилось теперь со всей очевидностью, и Марко было больно видеть ее реакцию.

Ее голос задрожал.

– Если ты с ним не знаком, откуда тогда знаешь, что это он?