— Господин так щедр, — залебезил Бузебиус, — предлагая так много за столь ничтожную девку.

— Так по рукам? — спросил Тандар из Ти.

— Пять тарсков, — выпалил Бузебиус.

— Вот подлец! Даю два.

— По рукам! — хохотнул Бузебиус. Еще бы — он в прибыли: ведь на рынке, насколько я помню, он отдал за Бусинку меньше тарска. К тому же угодил Тандару из Ти, выгодному клиенту.

Рабыня Бусинка без чувств скользнула на пол. Бузебиус снял с нее колокольчики и ошейник, стянул платье — лишь клеймо осталось — а она, нагая, все лежала без сознания у стола. Не пришла в себя и тогда, когда Тандар из Ти защелкнул наручники на ее тонких запястьях.

Но вот она открыла глаза. Голая, в его наручниках!

— Я твоя, хозяин? — протягивая схваченные железными кольцами руки, пролепетала она.

— Да, рабыня.

Обмирая от радости, она встала перед ним на колени, бросила на меня мимолетный взгляд: «Не выдавай!» Когда-то она, леди Сабина из Крепости Сафроникус, дочь Клеоменеса из Крепости Сафроникус, ради укрепления политических связей между Крепостью Сафроникус и Салерианской Конфедерацией, была обещана пятому сыну воина Эбуллиуса Гайиуса Кас-сиуса, Правителя города Ти, воину Тандару из Ти.

Он поднялся на ноги. Она не сводила с него глаз. Перед ней, глядя на нее, стоял Тандар из Ти, ее хозяин! Некогда ее прочили ему в жены. Теперь она стала его рабыней.

— Я люблю тебя, хозяин, — проговорила она.

— Пойдем-ка мы на постоялый двор, — объявил один из мужчин. — По-моему, тут одной рабыне не терпится послужить хозяину.

— Встань, рабыня, — приказал Тандар из Ти.

Она встала перед ним, держа перед собой скованные наручниками руки.

— Чудесно, — похвалил он.

— Спасибо, хозяин. Он осмотрел ее бедро.

— Хорошее клеймо.

Откинул назад ее волосы, держа за подбородок, повернул из стороны в сторону голову.

— Уши проколоты. Превосходно. Отступил, любуясь восхитительным телом.

— Хорошая покупка, — одобрил один из его спутников.

— Да, — согласился он. Взглянул ей в глаза: — Пожалуй, я назову тебя Сабиной.

— Хозяин? — Она вздрогнула как от удара. Пронзила меня /лазами. Я ответила ей недоуменным взглядом. Я не выдавала ее тайны!

— Разве не прелестное имя для рабыни? — спросил он.

— Да, хозяин, — послушно подтвердила она, — прелестное имя для рабыни.

— Ах ты плутовка, — схватив ее за руки, расхохотался он, — думала, я не знаю, кто ты?

— Хозяин? — только и выдавила она.

— Ты — дочь Клеоменеса, когда-то тебя звали Сабиной и прочили мне в жены.

Она смотрела на него в смятении.

— А теперь, разумеется, ты просто рабыня.

— Да, хозяин.

— Когда Совет Конфедерации рассматривал вопрос о нашем браке, — рассказал он, — я проник на тарне в Крепость Сафроникус. Выслеживал тебя, хотел узнать, понравишься ли.

— Понравилась? — вскричала она. Нравиться мужчинам — недостойно свободной женщины. Нравятся только рабыни.

— Да, — кивнул он.

— Увидев меня в уличном платье, нелегко было понять, понравлюсь ли я тебе.

— Помнишь твои покои, — спросил он, — окно высоко в стене?

— Да…

— Ничего не стоило добраться до него с крыши, по веревке. У нее перехватило дух.

— В ванне ты была очень хороша.

Она смущенно потупилась, залившись краской.

— Рабыня застенчива? — удивился он.

— Нет, хозяин, — ответила она, а потом робко добавила: — Я действительно тебе понравилась?

— Да, вполне, — отвечал он. — И эта девушка, Марла, и остальные тоже.

— Да, у меня были красивые служанки. — Она подняла на него глаза. — Красивее меня?

— На мой взгляд — нет.

— Я рада.

— Понимаешь, какая возникла передо мной дилемма, — рассказывал он. — Я смотрел на тебя, и меня охватывало вожделение. Ты так женственна, так привлекательна. Ты из тех женщин, которыми хочется безраздельно обладать. Я желал тебя. Мечтал видеть тебя нагой у своих ног, жаждал надеть на тебя ошейник. А ты была предназначена мне в жены. Ну скажи, возможно ли относиться к такой пленительной женщине иначе как к рабыне?

— Не знаю, — откликнулась она.

— К тому же, — продолжал он, — ты из торговцев. Брать в жены дочь торговца воину не пристало. Подобных политических уловок я не признаю. Меня никто и не спросил.

— И меня тоже, — добавила она.

— Но ты женщина.

— Верно.

— Дочери торговцев, — заявил он, — годятся воинам только в рабыни.

— Неужто, хозяин? — лукаво переспросила она.

— Да, — бестрепетно ответил он.

— Да, хозяин, — потупилась она.

— Кроме того, свободная ты была уж слишком надменна. Тебя надо было поработить, надеть ошейник и высечь.

— Да, хозяин. — В голосе ее зазвенел страх.

— Я решил расторгнуть помолвку. И покинуть город. — Тандар из Ти ухмыльнулся. — Но случилось так, что необходимость в этом отпала.

— Как же хозяин нашел меня?

— Благодаря братству Воинов, — ответил он. Клитус Вителлиус улыбнулся.

— Спасибо, хозяин, — сказала Клитусу Вителлиусу рабыня Бусинка, ныне Сабина.

Он кивнул, принимая благодарность. Сабина, рабыня, повернулась к Тандару из Ти.

— Ты нашел меня, — сказала она. — Ты владеешь мною. — В глазах ее стояли слезы. — Я надеялась сохранить в тайне свое происхождение.

— Почему? — не понял он.

Она смутилась. Тряхнула головой.

— Почему?

— Я должна говорить? — спросила она.

— Ты рабыня. Говори.

— Потому, — смело взглянув ему в глаза, заговорила она, — что хотела быть твоей рабыней! — Снова смущенно потупилась. — Я чувствовала, что ты — мой истинный хозяин, а я — твоя истинная рабыня.

Мужчины переглянулись. О, они по достоинству оценили признание крошки рабыни!

— А еще, — добавила она, — я не хотела обесчестить тебя.

— Клеймо на теле дочери торговца не может меня обесчестить, — возразил Тандар из Ти.

— Понимаю, что не может. — В голосе ее сквозила ярость. Но это и в самом деле так. Что с того, что на Горе поймали и заклеймили девчонку? — Но теперь, зная, кто я, и сохранив в неприкосновенности свою честь, ты должен освободить меня.