Теперь и мужчины склонились перед ней, встав на колени. Дэймор сам с трудом удерживался от того, чтобы последовать их примеру. Он проклинал и осуждал Маритэ, но не мог не признать силу и величие ее решения.

— Сгиньте! — велел он людям.

Стоило им отойти на пару шагов, как он опустился рядом с Маритэ, взяв в руки ладонь, которую теперь лишь видел, но почти не чувствовал.

— Прощай, Дэймор, — ее голос сливался с ветром, шелестящем в древесной кроне. — Постарайся когда-нибудь понять меня и простить. Если сможешь.

Тэсса могла лишь молча созерцать трагедию Странников. Она видела, как истаяла в объятиях Дэймора Маритэ; как тот какое-то время стоял на коленях, парализованный ужасом и отчаянием. Она чувствовала отголоски того, что творилось у Дэймора в душе. Его боль была ее болью, но не в полной мере, а лишь подобием, тенью. Но и этого хватало с избытком, чтобы понять, каково сейчас Страннику.

Пока Дэймор пребывал в оцепенении, казалось, само время застыло, поглотив их четверых. Лотэсса ощущала себя песчинкой в песочных часах, перевернутых набок. Но стоило ей смириться с тем, что так будет вечно, как безвременье внезапно закончилось.

Дэймор порывисто вскочил и принялся крушить все вокруг. Дерево, у которого сидели они с Маритэ, вспыхнуло ярко-синим огнем и в мгновение осыпалось горсткой пепла. Небо потемнело и приобрело тот самый зловещий желтоватый оттенок, который Тэсс помнила по проклятой грозе в Тиарисе. Скалы пошли трещинами, с их вершин покатились камни, а кое-где откалывались целые куски.

Мужчины, словно очнувшиеся от заколдованного сна в безвременье, заключили Лотэссу в плотное кольцо, пытаясь защитить ее от буйства стихии. Хотя сама Тэсс куда больше боялась за них, чем за себя. Но даже сейчас она не могла унять в себе боли и отчаяния, уже не зная, кому они принадлежат — Дэймору или ей самой.

Сердце разрывалось от сострадания к обоим Странникам. И дело было не только в связи с Дэймором. Тэсса и сама отчасти разделяла его отношение к Маритэ. Было время, когда она искренне ненавидела богиню. Да и потом не раз мысленно упрекала ее за то, что создательница даже не пытается спасти собственный мир. Зато теперь, узнав каким страшным образом Маритэ выкупила спасение Анборейи, Лотэсса кроме ужаса и боли мучилась еще и чувством вины. А ведь ей в отличие от Дэймора не в чем себя упрекнуть. Каково же приходится ему, ставшему истинной причиной гибели Маритэ?

Какого Изгоя эти двое, любящие друг друга, все так запутали между собой, что не осталось иного выхода, кроме как одному погибнуть, а другому прожить вечность в неизбывной тоске и страдании?

Небо разразилось первым громовым раскатом, потонувшем в крике Дэймора.

— Я найду тебя, Маритэ! Куда бы ты ни отправилась, кем бы ни стала. Я обойду все миры Звездного Лабиринта, загляну в глаза всех созданий, населяющих их. Мы оба вечны, а потому рано или поздно я отыщу и верну тебя.

Лотэсса ощутила облегчение, пришедшее за этими словами. И вновь она не знала, чьи это чувства — Дэймора или ее собственные. Но это неважно. Надежда придала ему сил и смысла для того, чтобы жить дальше, а ей стала хоть каким-то утешением. Пусть даже она никогда не узнает, смог ли Дэймор отыскать Маритэ, но по крайней мере, сможет в этом верить.

Словно прочтя мысли Тэсс, Странник наконец-то посмотрел в ее сторону.

— Лотэсса, подойди ко мне! — его повелительный голос перекрывал шум камнепада и громовые раскаты.

Валтор попытался ее удержать, но Тэсса выскользнула из объятий мужа, успев шепнуть: “Не бойся за меня. Он не причинит мне зла”.

Не успела она преодолеть расстояние, отделявшее ее от Странника, как хлынул дождь. Сильные тугие потоки били по телу и затрудняли дыхание. Впрочем, стоило Тэсс подойти к Дэймору, как тот увлек ее под нависающий выступ скалы. Теперь хлеставший снаружи ливень казался водопадом, а они словно прошли сквозь него и очутились на другой стороне.

— Я разыщу Маритэ! — несмотря на шум воды, слова Дэймора слышались громко и четко.

— Конечно, ты ее найдешь, — Лотэсса постаралась ободряюще улыбнуться, с трудом сдерживая бившую ее дрожь. — Это лучшее, что ты можешь сделать.

— Я знаю. Но мне нужна твоя помощь, цветочек.

— Моя? — Тэсса опешила. — Ты же не ждешь, что я отправлюсь с тобой?

— Не пугайся, — тень усмешки на миг коснулась его искаженного страданием лица. — Этого я от тебя не жду. И знаешь, все что я говорил тебе прежде о любви и обо всем остальном…

— Можешь не объяснять, — прервала его Лотэсса. — Я всегда знала, что твоя любовь ко мне лишь попытка спрятаться от истинной вечной любви. Ты мог отрицать, что любишь Маритэ, обманывая самого себя, но не меня.

— Да, ты говорила, — он нехотя кивнул. — И была права. Как ни сложно мне это признавать, но тут ты оказалась мудрее.

Тэсс так и подмывало сказать, что мудрость тут ни при чем, просто она знала о чувствах Маритэ от самой богини. Но даже сейчас она не решилась раскрыть перед Дэймором свою тайну. Кто знает, как поступит Странник, узнав, что однажды Лотэсса помогала Маритэ вернуть его в плен небытия? Скорее всего, даже бессмертие не сможет защитить ее от гнева Дэймора.

— Так чем же я могу тебе помочь? — она поспешила увести разговор в другое русло, как делала всякий раз, когда Дэймор мог распознать ее страх и начать выпытывать причину.

— Дело касается твоего мира. Проклятой Анборейи — он с ненавистью выплюнул название. — Маритэ навязала мне власть над своим бесценным творением, лишив меня свободы. Мне нет дела до Анборейи, я всей душой желаю ей сгинуть, но не могу бросить на произвол судьбы. Такова власть уз, наложенных Маритэ.

— Значит, ты не сможешь пойти за ней? — Тэсса испытала разочарование и тревогу.

— Смогу, если оставлю кого-то присматривать за этим дурацким миром.

— И кого же? — она уже знала ответ.

— Разумеется, тебя, цветочек. Неужели сложно догадаться? Ты идеально подходишь. Ты бессмертна и у нас с тобой связь. Стоит тебе позвать и я явлюсь, как бы далеко ни завели меня звездные тропы.

Ох уж эти Странники! Сговорились они что ли вешать на нее судьбу Анборейи?! Сначала Маритэ, теперь вот Дэймор.

— А мое мнение на этот счет тебя хоть сколько-нибудь интересует? — Лотэсса приготовилась к схватке, хоть и осознавала ее безнадежность.

— Ты же знаешь, сердце мое, что нет. Когда оно меня интересовало?

Внешне Дэймор пришел в себя и стал прежним невыносимым Изгоем. Но Тэсса знала, какая страшная боль тугим коконом опутала его душу. Он может насмешничать и издеваться, но внутри царит леденящая пустота и отчаяние.

— Хорошо, — Тэсса подставила руку под струи воды, отрезавшие их с Дэймором от остального мира. — Я согласна, но с одним условием.

— Ты еще условия выставляешь? — изумился Странник. — Разве все это время ты не стремилась спасти свой мир? И вот теперь, когда судьба Анборейи зависит от тебя, начинаешь торговаться?