Надо же, Маритэ удалось наложить свой отпечаток на это место. Значит, она по-прежнему все так же сильна, светла и чиста. Хотя, скорее, просто уверена, в своей чистоте и свете. Во всех мирах непоколебимая уверенность всегда оказывалась сильнее реальности. Обманув себя, можно обмануть не только других, но и весь мир. Пластичная реальность всегда готова прогнуться под представления о ней, если речь идет о существах достаточно могущественных.

— Значит, полюбил, — Маритэ задумчиво перевела взгляд с него на Лотэссу и обратно. Внезапно она усмехнулась. — Надо же, какая ирония. Как причудливо Вселенная играет всеми нами: и Странниками, и людьми. Что ж, если ты на самом деле полюбил, Дэймор…

— На самом деле? — он презрительно изогнул бровь. — Собираешься судить об истинности и силе моей любви, Маритэ?

— Ты прав. Не мне судить об этом.

— Надо же, какая ты нынче покладистая. Признайся, все ради твоего мирка. Ты всерьез рассчитываешь, что я помилую Анборейю лишь потому, что ты приползла с повинной?

— Нет, Дэймор, я этого не жду. Во всем, что случилось с тобой и с моим миром только моя вина. Тысячу лет назад я приняла неправильное решение. Пытаясь уберечь свой мир обрекла его на гибель, а заодно превратила в кошмар твою жизнь. И свою собственную. За все ошибки приходится расплачиваться. Но справедливость требует, чтобы на этот раз платила только я одна.

— Что ты задумала? — насторожился он. — И не думай, что я куплюсь на твое раскаяние. Ты бы не явилась сюда, не имея сил, способных навредить мне. Будь твое желание покаяться искренним, ты бы не стала ждать, а пришла бы сразу после моего возвращения.

— Я не могла прийти, — Маритэ нисколько не смутили его упреки. — Я была далеко.

— Бродила по Звездным тропам? Искала новое заклинание против меня?

— Да, — она улыбнулась, и в улыбке был вызов.

— Нашла? — очень нехорошее предчувствие шевельнулось в груди.

— Нашла, — улыбка погасла, уступив место грусти.

— На этот раз я так легко не дамся. Что бы ты ни задумала, прежде чем ты доберешься до меня, я уничтожу Анборейю, клянусь!

— Ты не сделаешь этого, — спокойно возразила Маритэ. — Дэймор! — она внезапно шагнула к нему и взяла за руку.

Ненависть и гордость требовали немедленно выдернуть руку, но это простое действие оказалось свыше его сил. Проклятье! Вместо того, чтобы отшвырнуть Маритэ, он притянул ее к себе, сжав столь крепко, что будь она человеком, треснули бы кости.

— Что ты задумала, Маритэ? — прошептал Дэймор, склоняясь к ее уху. — Больше ты не сможешь одолеть меня.

— Одолеть тебя? — она подняла на него глаза, на миг потопив все вокруг в их голубом сиянии. — Я больше не стану даже пытаться. Я не хочу бороться с тобой, Дэймор. Ибо каков бы ни был исход этой борьбы, я все равно проиграю. Нельзя выиграть, причиняя боль тому, кого любишь.

— Любишь?! — он сжал ее лицо в ладонях. — Ты лжешь! Ты не любила меня, когда я был готов на все ради тебя. Неужели думаешь, я поверю, что ты смогла полюбить теперь, когда мы стали смертельными врагами?

— Я полюбила тебя не теперь, Дэймор, а давным-давно. Я люблю тебя с тех пор, как узнала.

— Какая глупая бессмысленная ложь! — сердце Странника билось неровными толчками, в душе кипела ненависть вперемешку с безумным желанием поверить явному обману. — Что за странные уловки, Маритэ? Это так не похоже на тебя. Разве любовь не главная твоя святыня? Как же ты можешь пользоваться ею для столь низких целей? Или твоя цель — спасение мира — видится тебе благородной. Решила, что раз я не купился на мольбы о прощении, куплюсь на сказки о любви?

— Я не прошу мне верить. Но ты должен знать. Я хранила эту тайну больше тысячи лет, и она принесла несчетное количество бед, вместо того, чтобы уберечь от них.

— Какой в этом смысл? Ответь ты тогда на мою любовь, мы были бы счастливы, а твой мир процветал. Зачем бы тебе избегать меня, а потом накладывать страшное заклятие?

— Я боялась, что Ольвэ и Крейн из мести разрушат Анборейю, если я выберу тебя. Поэтому я решила, что проще вообще не выбирать. Мне казалось, что благополучие целого мира важнее, чем моя любовь к тебе…

— А моя любовь? Если уж ты собственные чувства принесла на алтарь Анборейи, то пожертвовать моими было совсем легко, да?

— Нет!

— Ну, конечно, — Дэймор кипел от нахлынувших чувств. — Ты сначала принесла в жертву мою любовь, а потом и меня. Все во имя Анборейи! И что, помогло это твоему миру?

— Ты знаешь ответ, — она опустила голову. — Но это больше не мой мир, Дэймор.

— А чей же? — он опешил.

— Твой, Дэймор. Я передала Анборейю тебе.

— Что значит передала? — Странник вглядывался в лицо Маритэ, ожидая отыскать в ее взгляде признаки безумия. — Что ты несешь? Ты сошла с ума, Маритэ! Никто не может передать свой мир другому, словно наскучившую игрушку. Кроме того, мне совершенно не нужны такие подарки. От Анбрейи мне нужна лишь ее гибель и силы, которые она высвободит.

— Ты ведь всегда мечтал о собственном мире.

— Мечтал. Но именно о собственном. Объедки твоего мне не нужны.

— И тем не менее, Анборейя теперь принадлежит тебе. Ты спрашивал о запретном заклинании, которое я искала на Звездных тропах. Так вот это оно — я нашла способ передать власть над своим миром.

— На этот раз ты крайне глупо распорядилась тайными знаниями и силой. Напрасно ты думаешь, что я приму эту власть. Говорю же, она мне не нужна.

— Это уже неважно. Мир теперь твой. Он стал твоим, когда я взяла тебя за руку. Отменить твою связь с миром теперь невозможно. Ни ты, ни я не можем этого изменить.

— Похоже, ты растеряла остатки мудрости, блуждая по Звездному лабиринту, Маритэ. Мне даже жаль тебя. Неужели ты не понимаешь, что ты лишь облегчила мне работу. Думала, мне станет жаль губить столь дорогой подарок? Не станет. Теперь я сотру твой… точнее уже мой мир в порошок одним лишь выражением своей воли.

— Попробуй, — она вымученно улыбнулась. — Ну же, Дэймор. Попробуй и ты поймешь, что способен навредить Анборейе не больше, чем любящая мать беззащитному младенцу или отсечь собственную руку. Поверь, я знаю, о чем говорю. Связь с миром — это обязательства заботы и защиты. Конечно, ты не ощутишь того груза ответственности, какой лежит на создателях, однако, и зло своему миру ты причинить не сможешь.

Дэймору не нужно было даже проверять. Он знал, что она права. Маритэ вновь одним махом разрушила все его планы. И пусть ради этого ей пришлось отказаться от власти над Анборейей. Что с того? Забытая людьми богиня и так уже много веков мало на что могла влиять. Зато теперь она может торжествовать. Обреченный мир спасен, месть страшного Изгоя больше не угрожает его существованию.

— Будь ты проклята, Маритэ!

— Я и так проклята, Дэймор.