21 декабря на пленуме выражали свое мнение все члены Президиума ЦК КПЧ и секретари ЦК. Новотного поддержали Лаштовичка, Шимунек, Мирослав Пастыржик (глава профсоюзов) и Павел Грон (председатель ревизионной комиссии КПЧ). Лидер пражской организации Мартин Вацулик перешел на сторону оппонентов первого секретаря. После этого Новотный, наконец, согласился с принципом разделения функций первого секретаря и президента, причем отдал именно должность первого секретаря в распоряжение ЦК партии.

Центральный комитет образовал совещательную комиссию из пяти человек для подбора вместе с Президиумом ЦК кандидатуры преемника Новотного на высшем партийном посту. Пленум прервал свою работу до 3 января.

Как вспоминал корреспондент «Известий» в Праге В. М. Кривошеев, 1 января 1968 года главный редактор «Руде право» Швестка ужинал в партийной гостинице «Прага» с видным советским экономистом и публицистом Отто Лацисом (который в 80-е годы стал одним из «прорабов» горбачевской перестройки). Вошли Дубчек и Пехо, секретарь ЦК компартии Словакии по идеологии. Они сели за стол и с мрачным видом стали есть. Уходя, Дубчек позвал Кривошеева к себе и сказал: «Давай с тобой попрощаемся, завтра я – пан или пропал». Он пояснил, что пленум продолжит работу. На вопрос Кривошеева, что значит «пан», Дубчек ответил: «Ну, ты завтра узнаешь»[474].

Столь мрачные настроения Дубчека объяснялись курсировавшими по Праге слухами, что Новотный с помощью армии и госбезопасности готовит в стране военный переворот. Его главными зачинщиками считали заведующего отелом ЦК по работе в армии и других вооруженных органах Мирослава Мамулу и главу партийной организации министерства обороны генерал-майора Яна Шейну. Якобы Мамула уже составлял списки противников Новотного, которых следовало арестовать. Мамула был близким другом Новотного, а Шейна – приятелем сына первого секретаря ЦК.

На самом деле это был очередной шаг в кампании дискредитации Новотного.

Ян Шейна родился в 1927 году в семье бедного крестьянина. В октябре 1941 года он со своим другом пытался шантажировать владельца одного из магазинов, который продал им хлеб без карточек. При немцах это считалось тяжким преступлением. Шейна представился жене хозяина магазина как сотрудник органов по контролю над снабжением населения. За свое молчание «сотрудник» хотел 100 крон (фальшивое удостоверение он сделал из школьной тетради). Когда хозяйка магазина захотела получше рассмотреть «удостоверение», жулики бросились наутек, но были схвачены. В апреле 1942 года суд в Ческе-Будейовицах приговорил Шейну к четырем неделям заключения.

Военная карьера Шейны началась в 1950 году в инженерном полку, где он через два года стал помощником командира по политической части. Позднее (уже в 1968 году) стали говорить, что карьеру Шейна сделал путем доносов на своих сослуживцев. В 1954-1956 годах Шейна был уже начальником политотдела всех инженерных частей и перебрался в центральный аппарат министерства обороны. В 1956-1964 годах был начальником секретариата министра обороны Ломского, а затем возглавил партийную организацию министерства.

Именно Шейна стараниями Дубчека стал «главным путчистом» на рубеже 1967-1968 годов.

На самом деле в декабре 1967-го, согласно решению военной комиссии ЦК еще от июня того же года, должна была проводиться проверка мобилизационной готовности танковой дивизии и 8-го мотострелкового полка, входившего в ее состав. Выбор времени объяснялся просто: уже закончилась уборка свеклы, в которой армия по традиции помогала сельхозкооперативам. Никакой связи между военными учениями и пленумом ЦК не было, и срок – с 4 по 11 декабря 1967 года – предложил далекий от политики начальник генерального штаба ЧНА генерал Ритирж. О проверке загодя проинформировали Новотного, председателя правительства и министра внутренних дел.

Учения представляли собой пробную мобилизацию – из запаса призвали 3430 резервистов и активировали для этого 578 транспортных средств[475]. Уже 11 декабря резервистов распустили по домам, а мотострелковый полк перебросили на западную границу ЧССР, где он до 18 декабря продолжал маневры.

Дубчек писал об этом так: «Не было ясно, вовлечен ли Шейна в попытку некоторых офицеров генерального штаба выслать в Прагу танковую часть для поддержки Мамулы. Заговор во всех этих планах доказан не был, но стоит учесть, что оба влиятельных генерала армии, кандидаты в члены центрального комитета – Ритирж и Гечко – были за Новотного до самого конца, так же как и министр внутренних дел Йозеф Кудрна. Некоторые генералы чехословацкой армии отличились отважными усилиями по недопущению переворота – генералы Дзур, Пепих и Прхлик. Позднее я их всех предложил на значительные посты в армии и органах безопасности. Как ни активны были путчисты, к счастью, им не удалось отстоять Новотного. Возможно, он и сам их остановил. Все это было слишком смешно, военный путч не имел в Чехословакии прецедентов, и, прежде всего, он не изменил бы проблемы, которые республика должна была решить»[476].

Таким образом, сам же Дубчек говорит о «путче» в сослагательном наклонении и называет его «смешным».

Факт состоит в том, что Шейна как глава армейских коммунистов стал убеждать их, что отстранение Новотного создает угрозу социализму в ЧССР, а активизация словацкого национализма, с которым так опрометчиво играет Дубчек, может привести к распаду государства. Как показали дальнейшие события, Шейна оказался прав. Кстати, многие генералы действительно были склонны верить Шейне – Дубчек казался им очень легковесной фигурой, явно не дозревшей до высших государственных постов.

С 19 по 31 декабря 1967 года Шейна не меньше 13 раз беседовал с начальником главного управления сухопутных войск министерства обороны генералом Янко. Шейна предложил своему подчиненному подполковнику Моравцу взять на себя командование 13-й танковой дивизией и повести ее на Прагу. Он утверждал, что план выступления армии в поддержку Новотного одобрил Ритирж. Шейна якобы даже был готов арестовать весь ЦК КПЧ и говорил: «Новотный не должен пасть. А с теми, кто идет против него, надо разобраться» (все эти слова известны от Моравца). 26 декабря Шейна сказал Моравцу, что во время рождественских праздников (вся жизнь в Чехословакии в это время замирала) он будет очень много ездить на личной машине и собирать людей в поддержку Новотного. Он заявил, по утверждению Моравца: «Мы не можем мешкать ни одного дня, в противном случае старый пан (Новотный – Прим. автора.) окажется в дерьме, и мы вместе с ним».

Командующий Восточным военным округом (Словакия и часть северной Моравии) генерал Валеш был очень встревожен, когда говорил с генералом Янко о параде в Братиславе по случаю 20-летия февральской победы КПЧ. 4 января 1968 года Янко вызвал к себе и командующего войсками Центрального военного округа (центральная Чехия, южная Моравия и западная Словакия) генерала Вало. Янко выспрашивал Вало (словака) о политических настроениях в Словакии и отношении словаков к Новотному. Он попросил Вало немедленно информировать его, если в Словакии «что-нибудь произойдет».