– А он с тех пор не спускал с него глаз. Он послушный мальчик – на свой манер.

– И несмотря на все это, – вздохнула Мину, – теперь Библия в руках Видаля, и ничего с этим не поделаешь.

Мадам Буссе кашлянула:

– Ну, на самом деле она не у него. Не в обиду тебе будь сказано, Мину, но подкладка на твоем плаще была зашита из рук вон плохо. Я взяла на себя смелость и починила ее, пока ты, Эмерик, спал. В молодости я неплохо управлялась с иглой, хотя месье Буссе не одобрял, что его жена… – Она умолкла. – Ладно, это уже не важно. В общем, я нашла за подкладкой кожаный футляр и Библию. Заглядывать в футляр мне показалось неправильным, поэтому я вернула его на место. Но Библию-то свою я узнала и так обрадовалась, что, должна признаться, оставила ее у себя.

Мину с Эмериком переглянулись.

– Вы хотите сказать, тетушка, что завещание у вас? – не веря своим ушам, спросила Мину.

Мадам Буссе поправила волосы.

– Ну, про завещание ничего сказать не могу, но Библия определенно у меня. Вот. – Она порылась в уродливой бархатной сумочке, привязанной к ее поясу. – Это единственное, что оставалось у меня на память о моей дорогой сестре. Мне невыносима была мысль о том, что мне придется снова ее лишиться.

Мину раскрыла Библию и нашла завещание, которое по-прежнему лежало между страниц, где она его оставила. Эмерик наклонился и поцеловал мадам Буссе:

– Тетушка, вы просто чудо.

– У нее лихорадка, монсеньор, – сообщила нянька.

– Я вижу.

Видаль посмотрел на Бланш, которая безмолвно лежала под одеялом с закрытыми глазами, бледная и недвижная, с застывшим лицом, точно мраморное надгробное изваяние. И все же, несмотря на то что она за все это время ни разу не шелохнулась, он был совершенно уверен, что она не спит.

Он обвел взглядом ее покои, которые были для него убежищем и местом наслаждений. Теперь он видел во всем здесь лишь напоминание о собственном безрассудстве. Отдать свою репутацию в руки подобной женщины…

– Будешь при ней, – бросил он няньке. – Чтобы не оставляла ее без присмотра ни на миг. Когда ребенок появится на свет, ее недуг пройдет.

– Хорошо, монсеньор.

Видаль перекрестил бледный лоб Бланш и вполголоса произнес над ней благословение, затем подошел к столу в углу спальни, где оставил плащаницу.

– Не смотрите, – приказал он.

Солдаты и нянька торопливо отвернулись.

Наконец, в дыму и жару горящего леса, Господь удостоил его ответом после столь долгого молчания. Внезапно он с ясностью увидел свой путь. Скорее, скорее прочь из Пивера, от Бланш с ее ублюдком, прочь навсегда!

Он поставил себе слишком скромную цель. Должность епископа Тулузы – чин, заслуживающий того, чтобы его добиваться, но почему бы ему не устремить свои помыслы выше? Покровительство Бланш, вместо того чтобы способствовать его возвышению, напротив, стало препятствием на пути.

Видаль взял в руки кожаный футляр. Вправду ли герцог де Гиз сейчас находится в Сен-Антонен-Нобль-Вале, местечке, хорошо знакомом Видалю по ранним годам его пастырского служения? Именно там он впервые заприметил Бланш, невинную девочку, оплакивавшую смерть своего отца. Ее безыскусное горе тогда тронуло его.

Видаль усилием воли отбросил это воспоминание.

Он отправится прямиком в Сен-Антонен-Нобль-Валь и предложит свои услуги герцогу де Гизу и его сыну. Хотя поговаривали, что Гиз начал сдавать, его роль в противостоянии принцу Конде и гугенотской угрозе по-прежнему оставалась главенствующей, к тому же, в отличие от множества его соратников, он был человеком, всей душой преданным своему делу. Какие блага его милость был бы готов предложить тому, в чьем распоряжении находится настоящая плащаница? Видаль снял крышку, запустил внутрь руку и извлек на свет обрывок полотна. Он ощутил под пальцами тонкую ткань, нащупал в углу крошечную прореху, доказывавшую подлинность реликвии, и стал ждать. Он ждал, что Господь явит миру Свою славу. Что на него снизойдет благодать, превосходящая любое человеческое понимание.

Но ничего не произошло. Вокруг была все та же темная комната, все так же старательно отводили глаза солдаты и нянька, все так же тяжело дышала в своей постели у него за спиной обезумевшая Бланш.

Видаль вернул плащаницу обратно в футляр и крепко закрыл крышку. Ничего. Он подождет более располагающего, более уединенного момента.

– Где Бональ? – отрывисто бросил священник. – Он должен уже быть здесь.

Солдаты вытянулись во фрунт:

– Монсеньор?

– Пойдите и выясните.

Нянька обернулась к нему, стискивая руки на груди:

– Вы уезжаете, монсеньор?

– Мои обязанности требуют моего присутствия в другом месте, – ответил Видаль. – Я вернусь при первой же возможности, чтобы проведать госпожу Бланш. Господь не лишает Своей любви скорбных разумом.

Прижимая ко рту платки, они остановились так близко к замку, как это было возможно, не рискуя при этом попасться на глаза дозорным на башнях.

Пит обнял Мину за талию:

– Сейчас самое главное – это найти твоего отца, Мину, и мадам Нубель и вызволить их. Видаль может быть в замке, а может и не быть, но там точно будет полно солдат и слуг.

– Они наверняка уже заметили дым. Почувствовали запах.

– Священник уезжает, – подала голос Алис. – Он велел своему слуге седлать лошадей и ждать его у цитадели.

– А он не сказал, он возвращается в Тулузу? – быстро спросил Пит.

– Вообще-то, нет, – ответила Мину. – Когда они уходили с поляны, я слышала, как он сказал Боналю, что они едут в место под названием Сен-Антонен-Нобль-Валь.

– Там был первый приход Видаля, – нахмурился Пит.

– Может, у него там родня или владения?

– Нет, но… – Он осекся. – Ходили слухи, что герцог де Гиз и его старший сын, Генрих, сейчас в Тарне.

– Думаешь, это правда? – спросил Эмерик.

– Не знаю, возможно. Да это и не имеет никакого значения. Наша единственная забота сейчас – спасти вашего отца и мадам Нубель и убраться из Пивера, – повторил Пит.

Эмерик кивнул.

– Мы с Мину попробуем проникнуть в башню Боссю, а ты, Эмерик, можешь пока пойти к реке и привести наших лошадей?

– Уже иду.

– Только смотри осторожней, – поспешно сказала Мину, и ее брат, кивнув, зашагал прочь.

– С вашего позволения, мадам Буссе, не могли бы вы с Алис подождать нас в лесу? Как только мы все окажемся вместе, мы решим, как быть дальше.

Та склонила голову:

– Нам и здесь неплохо, месье Рейдон.

– Мы не можем вернуться в деревню, – сказала Мину. – Если нас ищут, солдаты первым делом будут прочесывать именно ее. Нужно идти обратно в Шалабр.