Чтобы донести до индейцев на новых землях то, что предлагают им испанцы, Паласиоса Рубиоса попросили написать знаменитые «Требования» (Requerimiento), на которые, вероятно, повлиял опыт Алонсо де Охеды, который ощущал необходимость такого документа в Картахене де лос Индиас в 1509 году. Эта процедура имела под собой прочную испанскую основу: городской совет в споре с землевладельцем мог огласить «Требования» по вопросу о спорных границах. Более жесткие «Требования» использовались на Канарских островах, когда губернатор потребовал, чтобы туземцы приняли одновременно кастильский суверенитет и христианство.

Окончательный текст 1513 года для использования в Индиях был выработан в ходе дискуссии в доминиканском монастыре Сан-Пабло в Вальядолиде, построенном в предыдущем поколении Хуаном и Симоном де Колония, двумя архитекторами из Кельна, отцом и сыном, которые прежде работали в Бургосе. Паласиос Рубиос утверждал, что испанцам Индии выделены самим Богом, точно так же, как Иисус Навин закрепил Ханаан за евреями. Потому «король вправе посылать людей, чтобы «потребовать от этих индейцев-идолопоклонников» передать ему свои земли, поскольку они были даны ему папой. Если индейцы будут противиться, то король вправе начать против них войну и захватывать в рабство или убивать тех, кто поднял против него оружие, как обошелся Иисус Навин с ханаанеями». Но те индейцы, которые отдадут свои земли, получат позволение жить там мирно как подданные короля{1197}. Что-то вроде Requerimiento использовалось на Канарских островах, также имелось определенное сходство с «Capitulaciones» последних этапов войны с Гранадой.

На дискуссии также присутствовали Кончильос и Матьенсо, духовник короля, а также большинство доминиканских монахов монастыря Сан-Пабло.

Согласно «Требованиям», туземцев будут просить признать римскую церковь и папу верховными правителями мира и, от имени папы, признать короля и королеву Хуану «главами» этих островов и материка. Кроме того, индейцы должны были позволить, чтобы их наставляли в вере. Если согласия не было, испанцы спокойно заявляли: «Мы обратим вас, ваших жен и детей в рабов и будем продавать их, как прикажет Его Высочество; мы заберем ваше добро и причиним вам такой ущерб, какой сможем, поскольку это правомочно в отношении вассалов, которые не подчиняются и не желают признавать своего господина, спорят с ним и сопротивляются ему; мы подчеркиваем, что все смерти и потери, которые могут случиться, будут по вашей вине… и мы требуем, чтобы присутствующий нотариус письменно засвидетельствовал это, и просим остальных присутствующих быть свидетелями наших требований»{1198}.

Документ начинался с краткой истории мира до дарения Америк папой Александром VI католическим королям. Эти «Требования» давали испанцам на жарких речных берегах Индий, стоящим перед отрядами плохо вооруженных мужчин и женщин или перед лесами, в которых, по их предположению, скрывались каннибалы, иллюзию, что они поступают в согласии с высшими инстанциями во всех действиях, какие хотели предпринять.

Но что они могли предпринять на завоеванной территории Эспаньолы, чье население начало сокращаться? В 1514 году Родриго де Альбукерке, дотошный законник из Саламанки, вместе с помогавшим ему казначеем Пасамонте занялся общим распределением земель и населения острова. Альбукерке, родственник королевского секретаря Сапаты, который, вероятно, устроил ему это новое назначение, отправился на Эспаньолу с Овандо в 1502 году и был первым комендантом крепости в Ла-Консепсьон.

Это новое распределение земель Альбукерке отражало баланс сил в Испании. Например, король Фердинанд получал 1000 индейцев, вице-король Диего Колон – 300, его жена, Мария де Толедо, столько же, братья Колумба, Диего и Бартоломео, по 200–300 каждый, новые судьи и прочие чиновники – по 200 каждый, а все мировые судьи, procuradores, советники и прочие чиновники получали меньше. Так и было сделано, хотя король получил 1503 индейца, а не 1000; кроме того, кузен короля, придворный Эрнандо де Вега, вице-король Галисии и член Совета королевства, получил 300. Епископ Фонсека и Кончильос получили в свое отсутствие по 200. (Они получат столько же на Кубе, Ямайке и Пуэрто-Рико.) Ни один из религиозных орденов индейцев не получил.

В остальном распределение на практике было таким, как и ожидалось: там было уже 738 имений, между которыми следовало распределить немногим больше чем 26 000 индейцев{1199}. Это не охватывает всю численность индейцев, поскольку рабы считались личной собственностью и потому в раздел не включались. Декрет от 1514 года показывает, что существовали опасения насчет испанского населения острова: 250 человек получили предложение бесплатного проезда и временного содержания в Санто-Доминго{1200}.

Repartimiento не слишком повлияло на статус уже покоренных индейцев. Чрезмерная работа и крушение традиционного сельского хозяйства сыграли роль в сокращении туземного населения. Уровень рождаемости упал, самоубийства – это легко было сделать, напившись ядовитого сока горькой юкки, – также сыграли свою роль. Разрушение старой формы правления тоже следует принимать во внимание. Менее очевидно влияние фактора болезней до 1518 года (когда случилась первая серьезная эпидемия оспы). Но, вероятно, случались небольшие вспышки брюшного тифа и туберкулеза[25]. Переселение таино из знакомых деревень в незнакомые места тоже, конечно, вызывали потерю веры в будущее. Как и в прочих империях, уничтожение туземного прошлого казалось необходимым для испанского триумфа – он был слишком успешен.

Верно, что многие девушки таино жили с испанскими конкистадорами, – отчасти потому, что на острове было слишком мало испанских женщин. Распределение 1514 года предполагало, что половина испанцев имела местных жен. Поэтому реальное сокращение туземного населения было меньше приводимых цифр.

Появление европейского скота уничтожило большую часть местного сельского хозяйства, поскольку завезенные животные по большей части выпускались на вольный выпас. Именно об этом писал Томас Мор в своей «Утопии», впервые опубликованной в 1516 году, что «эти кроткие создания [овцы], которые требовали обычно так мало корма, теперь, похоже, развили зверский аппетит и превратились в людоедов. Поля, дома, города – все идет им в глотку». Утопия Мора располагалась неподалеку от Бразилии – но в Новом Свете она могла оказаться где угодно.

Здесь разразилась демографическая катастрофа, в которой, естественно, всегда обвиняли испанцев. Их обвиняли и в то время – причем сами же испанцы. Так, Педро де Кордова, провинциал доминиканцев Эспаньолы, заявлял: «Народ столь кроткий, столь послушный и добрый перегружали непосильной и непривычной работой… Фараон и его египтяне лучше обращались с детьми Израиля»{1201}. При здравом размышлении, недостаток рабочей силы, казалось, можно было компенсировать захватом рабов в других местах. 6 января 1514 года Диего Колон вместе с судьями Санто-Доминго и другими чиновниками решили финансировать экспедицию за рабами на три острова – Кюрасао, Аруба и Бонайре, которые в 1513 году были объявлены, как и Багамы, «бесполезными островами». Это путешествие было организовано севильским генуэзцем Джеронимо Гримальди при помощи Диего Кабальеро из Санлукар-де-Баррамеда и двумя другими торговцами – Хуаном де Амплесом и Лопе де Бардеси (который был одновременно нотариусом и королевским администратором), хотя один из судей, Марсело де Вильялобос, также имел в деле свой интерес. Педро де Саласар, имевший опыт экспедиций за рабами на Багамах, был назначен капитаном. Моряков на корабли набрали прямо на улицах Санто-Доминго, из тех, кто отозвался на зов глашатая. Им было велено собраться у дома Саласара. Король одобрил экспедицию, даже велел своим представителям помочь в ее финансировании{1202}.