хотелось.

Тесалов снова было глянул на часы, но тут как по заказу над Невой раскатился выстрел с Петропавловки.

Мне, признаться, это надоело.

— Майор, кончай коситься на часы. Лучше просто говори, чего ты хочешь. Я вообще-то человек отзывчивый. Местами.

— Местами?

— Хм. Ну ладно, временами.

— Хм, временами?

— Слушай, не грузи. Ведь что-то хочешь же?

— Не я. Но ты права — начальству хочется с тобой немного пообщаться. Формально дело как бы добровольное. Не думаю, что ты откажешься.

— Ты прав. Не откажусь.

— Ну что ж. Поехали тогда.

И мы поехали.

Направлялись мы, понятно, в Большой дом.

Говорят, что даже цвет коврового покрытия в этих коридорах являлся некогда гостайной. Не знаю. Может быть. А так — зеленый цвет, обычные ковровые дорожки. Глянуть не на что.

Тесаловским начальством оказался моложавый генерал в не по годам солидном кабинете. Подтянутый, на вид лет сорока, глаза близко посажены, типически продолговатое лицо, шевелюра оставляет желать лучшего. Никого вам не напоминает, кстати? нет? А мне вот гражданин Гадюкин из мультфильма вспомнился. Был такой «шпионский» мультик много лет назад. А вы что думали?

Но бог ты с ним, не суть.

Настроение у меня, признаться, было ироничное. Защитная реакция такая, надо полагать. Заведение-то слишком уж серьезное.

Разговор был в общем-целом предсказуемым.

Вкратце выглядело всё примерно так.

— Дайана Германовна, здравствуйте. Прошу, — хозяин кабинета указал на кресло. — Майор, останьтесь. — Юрий тоже сел. — Ну что ж, давайте наконец-то познакомимся. Моя фамилия Иванов…

Понятно, Иванов. А Петров и Сидоров — его однофамильцы.

— Я и в самом деле Иванов, — он как будто бы просек мою реакцию, — для вас, если угодно, Игорь Валентинович. По званию я генерал-майор.

Переделка мне не к месту вспомнилась: «Наш любимый генерал Иванов вновь ведет отряд наш в бой на врагов. Сорок ядерных ударов подряд — и вот в Париже наш отряд. Танки, в Париже танки…» — на мотив известной шансонетки, не то Эдит Пиаф, не то Мирей Матье, не помню в точности.

Серьезней надо быть.

— А вы еще моложе, чем мне думалось.

— Спасибо, если это комплимент.

— Нет, доктор Кейн. Сухая констатация. Обращение «доктор» вас не напрягает?

— С чего бы?

— Хорошо. Не хочу ходить вокруг да около. Я предлагаю вам сменить работу. Я вижу, что вы не удивлены.

— Не слишком, честно говоря.

— Отлично держитесь. Я сразу подчеркну: я вас не в клуб, простите, юных барабанщиков вербую. Я вас серьезно приглашаю в штат. Вы лейтенант?

— Запаса. Медицинской службы, — подчеркнула я.

— К нам придете старшим лейтенантом. Уже нашей службы, разумеется. Подучитесь, конечно, через год-другой капитаном станете. А дальше всё от вас зависит. Один из наших, если вы заметили, в Президенты выбился.

— Не настолько я амбициозна. А вы уверены, что я вам подойду?

— У вас все данные. Отличный интеллект, физическая подготовка уникальна. Вы способны принимать решения и добиваться цели. Вы удачливы, а это качество как правило врожденное, такое же почти, как абсолютный слух. Плюс к этому незаурядные способности к аналитической работе, плюс ваше знание языков…

Всё это я?

— А языки зачем? Вы же вроде не шпионская контора.

— А это как сказать. Контрразведка начинается на территории потенциального противника. Ну, хотя бы в Лэнгли, например. Не пугают вас такие перспективы?

— Я пока их не осознаю.

Что? пока? Ты, Янка, точно спятила!

— Я не слишком-то удобный человек, — сказала я. — Вас это не смущает?

— Вы просто неудобный человек, — ответил генерал. — Потенциально вы агент, так скажем, штучной выделки. Если вам польстит — суперагент. Среди таких людей удобных не бывает.

— Я думала, у вас всё как-то приземленнее. Ну, всякие суперагенты — это так, кино.

— А так и есть. За редким исключением. Да, в целом результат дает система, усилия в основном середнячков. Но всякая система из одних середнячков теряет в эффективности. В конечном счете она нежизнеспособна. Такая мысль вам не приходила в голову?

Я неопределенно покачала головой.

Чего только в нее не приходило…

— А у вас занятное лицо, Дайана Германовна, вам не говорили? — сказал вдруг генерал. — Вы с вашей внешностью способны быть любой: от, пардон, дурнушки до красавицы. Между прочим, это комплимент.

Чересчур своеобразный, как мне кажется.

— Мы, впрочем, отвлеклись, — заметил генерал. — В деньгах вы выиграете по меньшей мере вдвое, причем сразу же. Наверное, не стоит объяснять, что в карьерном плане и в финансовом у вас здесь будет больше перспектив, чем у врача на «неотложной помощи»? Если, кстати, философски рассуждать, то мы в определенном смысле, доктор Кейн, коллеги. Государство — это тот же организм, подверженный своим заболеваниям. Мы тоже лекари — понятно, на свой лад. Уверен, вы у нас не затеряетесь.

Пора и отвечать.

— Допустим, это пряник. Где же кнут?

— А нет кнута. Во-первых, он не нужен. Работать из-под палки вы не будете, не тот у вас, коллега, психотип. А во-вторых — ну чем мне вас стращать? Поприжать вас с трупами в спортзале? Так у вас достаточно влиятельный отец. Мне ж еще и по рукам дадут. Я хоть и генерал, но есть чины и выше. Разочарую вас — не будет вам кнута.

Колхоз, известно, дело добровольное…

— Вы озадачили меня, товарищ генерал. Я не уверена, что я готова вам ответить, — сказала я. — Всё получилось как-то слишком вдруг. На меня за эти дни порядком навалилось. Теперь мне хочется перевести дыхание.

Другого он как будто бы не ждал.

— А вы подумайте. Я вас не тороплю. — (Подобное не так давно звучало; к чему бы это, а? Наверно, просто так.) — Вы нам нужны настолько же, насколько и мы вам, — добавил генерал. — Жить прежней жизнью вы теперь не сможете. Вам уже случилось побеждать… заметьте, слово «убивать» я опускаю. Хотели вы того, Дайана, или нет, но вы нутром узнали, что это такое: взять верх над сильным, изворотливым противником. Взять вопреки всему. Поверьте, Яна, вы теперь отравлены, вкус победы — он у вас в крови. А с кровью спорить — дело безнадежное. На этом мы пока закончим, хорошо? Тесалов вас проводит. — Юрий встал, я поднялась за ним. — Майор не даст соврать, я редко ошибаюсь. Уверен, что мы с вами скоро встретимся. Поэтому надолго не прощаюсь, коллега Кейн.

— Всё может быть…

Хоть и не всё бывает.

Но в глубине души я знала, что он прав.

Я не сказала «да».

Я не сказала «нет».

С любой идеей есть смысл переспать, тем более с такой. Я не лукавила: мне нужно было время. Нет, я