– Не смей уходить, черт побери. Я с тобой разговариваю, сынок. А когда я разговариваю, ты слушаешь.

Его лицо застыло, превратилось в маску из твердого дерева. Сощурив глаза, он смотрел мимо меня, в пустоту.

– Она тебе помогала, да? Вы с ней в твоем маленьком логове смеялись над Пэтом – этим идиотом, простаком, который ведется на все ваши уловки?

– Дженни ничего не делала.

– Все шло так хорошо, верно? Пэт день ото дня все больше сходит с ума, Дженни все больше к тебе льнет. А потом произошло вот что. – Я помахал пакетом со значком у него перед носом и едва удержался, чтобы не вдавить его ему в лицо. – Оказалось, что это огромная ошибка, так? Ты думал, что это милый романтичный жест, а в результате Дженни заела совесть. Как ты и говорил, тем летом она была счастлива. Счастлива вместе с Пэтом. А ты взял и напомнил ей об этом. Внезапно она устыдилась, что наставляет ему рога, и решила это прекратить.

– Она не наставляла…

– Как она с тобой порвала? Оставила записку в твоем логове? Даже не удосужилась сказать тебе об этом лично?

– Между нами ничего не было. Она даже не знала, что я…

Я отшвырнул пакетик и впечатал ладони в стену по обе стороны от головы Конора. Я почти срывался на крик, но мне было плевать.

– Тогда ты и решил, что убьешь их всех? Или собирался расправиться только с Дженни, а потом подумал – какого черта, почему бы не перебить всю семейку? Или ты с самого начала так и запланировал: Пэт с детьми мертвы, Дженни жива – но в аду?

Ничего. Я ударил руками по стене, но Конор даже не вздрогнул.

– Все это, Конор, все это только из-за того, что ты завидовал жизни Пэта, вместо того чтобы обзавестись своей. Оно того стоило? Неужели эта женщина действительно так хороша в койке?

– Я никогда…

– Заткни пасть. Я знаю, что ты ее трахал. Знаю. Это факт. Другого объяснения этого проклятого кошмара не существует.

– Отойдите от меня.

– А ты меня заставь. Давай, Конор, ударь меня. Оттолкни. Всего один удар! – Я кричал прямо ему в лицо. Мои ладони били по стене снова и снова, и дрожь отдавалась в костях, но боли я не чувствовал. Раньше я никогда не делал ничего подобного и теперь не мог понять почему – это был невероятный кайф, чистая дикая радость. – Ты был крутым, когда трахал жену лучшего друга, ты был крутым, когда душил трехлетнего ребенка, – где же этот крутой парень сейчас, когда перед тобой противник под стать? Давай, крутой парень, покажи, на что ты способен…

Конор, не дрогнув ни единым мускулом, продолжал неотрывно смотреть куда-то за мое плечо. Нас разделяло всего несколько дюймов, а может, и меньше. Я знал, что камера ничего не засечет, – всего один тычок в живот, один удар коленом… В случае чего Ричи будет свидетельствовать в мою пользу…

– Давай же, сволочь, ублюдок, ударь меня, умоляю, дай мне повод…

Что-то теплое и твердое на моем плече; оно удерживало меня, не давало оторваться от земли. Я едва не сбросил эту тяжесть, но вовремя понял, что это ладонь Ричи.

– Детектив Кеннеди, – мягко сказал Ричи мне на ухо, – парень однозначно утверждает, что между ним и Дженни ничего не было. Мне этого достаточно, а вам?

Я уставился на него разинув рот, не зная – то ли ударить его, то ли ухватиться за него, словно утопающий.

– Я бы с удовольствием поболтал с Конором. Вы не против? – спросил Ричи как ни в чем не бывало.

Ко мне еще не вернулся дар речи. Кивнув, я отступил в сторону. На ладонях остались отпечатки от неровностей стены.

Ричи отодвинул два стула от стола и поставил друг напротив друга.

– Садись, – сказал он, кивнув Конору на один из них.

Конор не шевельнулся. Его лицо оставалось все таким же неподвижным. Я даже не был уверен, слышал он Ричи или нет.

– Давай. Я не буду выспрашивать тебя про мотив, и я не считаю, что вы с Дженни кувыркались. Клянусь богом. Я просто хочу прояснить пару мелочей – лично для себя. Идет?

Секунду спустя Конор тяжело осел на стул, словно у него внезапно отнялись ноги. Я понял, что все-таки раскачал его, он вот-вот готов был сломаться. Еще чуть-чуть, и он бы завыл, ударил меня – теперь я никогда уже не узнаю, что он мог сделать. Возможно, я был на волосок от того, чтобы выяснить правду.

Мне хотелось зарычать, отшвырнуть Ричи и вцепиться Конору в горло. Но вместо этого я стоял, опустив руки и беспомощно вытаращившись на них. Потом заметил в углу смятый пакет для вещдоков и нагнулся его поднять. К горлу подкатила изжога, горячая и едкая.

– Ты в порядке? – спросил Ричи у Конора.

Конор поставил локти на колени и крепко сжал кулаки.

– Все нормально.

– Хочешь чашку чаю? Кофе? Воды?

– Нет, не надо.

– Хорошо, – миролюбиво сказал Ричи, удобно усаживаясь на другой стул. – Я просто хочу убедиться, что правильно все уяснил. Идет?

– Как скажете.

– Супер. Для начала: насколько плохо было Пэту?

– У него была депрессия. Он не лез на стену, но был подавлен. Я вам это уже говорил.

Ричи поскреб ногтем что-то на колене брюк, наклонил голову, чтобы получше рассмотреть, что там.

– Я вот что заметил: каждый раз, как речь заходит про Пэта, ты тут же говоришь, что он не псих. Не обращал на это внимание?

– Потому что он не псих.

Ричи кивнул, продолжая изучать свои брюки.

– Когда ты вошел в дом в понедельник ночью, компьютер был включен?

Конор хорошенько повертел вопрос в голове, прежде чем ответить.

– Нет. Выключен.

– Он был запаролен. Как ты это обошел?

– Угадал пароль. Как-то раз, еще до рождения Джека, я устроил Пэту вздрючку за то, что он использует в качестве пароля имя Эммы. Он только посмеялся, сказал, что все будет супер. Я подумал, что после того, как родится Джек, пароль, вероятно, будет “ЭммаДжек”.

– Ну молодец. Значит, ты включил компьютер, стер всю интернет-историю. Зачем?

– Не ваше дело.

– Так ты и узнал про животное? Прочитал в компьютере?

Конор, в глазах которого не отражалось ничего, кроме настороженности, поднял взгляд на Ричи.

– Мы всё прочитали. Мы уже знаем, – спокойно добавил тот не моргнув.

– Однажды я зашел к ним, пару месяцев назад, – сказал Конор. – Компьютер работал. На экране была страница какого-то форума, где куча охотников гадала, кто завелся в доме Пэта и Дженни. Я прошелся по