Жестокая штука – жизнь.

После Вашего совета в письме поискать книгу Личутина, в которой он описал белуху, я так и сделал. Благо, у меня много книг этого автора. И действительно он прекрасно описал жизнь этого белого зубастого кита. Вы совершенно правы и в том, что белуха – исчезающий вид. Сразу после командировки я выступил с докладом на комитете по экологии с предложением рекомендовать правительству организовать на Соловках национальный парк. Пора спасать там и китов, и птиц, и памятники археологии, и тюленей, и болотные угодья, на 9-метровой глубине которых лежит торф. Решение принято единогласно.

Очень благодарен Вам за Ваши акварельные рисунки и за рисунок на стекле. Все они дошли, и теперь украшают мой кабинет. Поистине Бог наделил Вас разными талантами. Сосны я люблю оттого, что вырос среди них. И сейчас мой дом с одной стороны окружен ими.

Я еще не узнал от Вас мнение о моей книге очерков. Но уже собираюсь написать новую книгу об особенностях языка Белова и стилистике его произведений. В университете я учился на кафедре стилистики, потому и придаю особое внимание этой науке. А Вы владеете ею в совершенстве.

Вы ничего не сообщили мне о знакомстве с художником Отрошко. Лишь назвали его человеком, слишком увлеченным охотой. Почему? Где познакомились, как Вас свела судьба?! Пишите, всегда рад всем Вашим весточкам и сообщениям.

Всего Вам доброго. Низкий поклон Ольге Сергеевне. И будьте здоровы.

Искренне Ваш Анатолий Грешневиков из п. Борисоглебский».

В письме Василий Белов передает привет неким «художникам». В виду имеется семья народного художника России, академика Российской академии художеств Вячеслава Стекольщикова. Мне довелось много рассказывать писателю о его творчестве, так как мы давние друзья. После того как я подарил Белову книгу Стекольщикова «Изумрудные купола» и альбом живописи «Вечная Россия», он стал часто передавать привет ему и его семье. Однажды мне даже довелось соединить Стекольщикова с Беловым и тот поздравил его с каким-то хорошим праздником.

Письмо сто двадцать четвертое

Дорогой Толя!

Не знаю, все ли мои «доносы» есть у тебя, но я в бумагах уже путаюсь. Во всяком случае мне дорог твой очерк о наших встречах! Музыкально-патефонная тема мне дорога, особенно зрительный ряд – фото. Надо бы его слегка ограничить. Во всяком случае от сербской темы, от патефонно-музыкальной и т. д. освобождаться не надо. Не оставь меня впредь.

В. Белов.

На мой Борисоглебский адрес 31 июля 2006 года пришли сразу две бандероли и письмо. В бандеролях лежали письма, брошюры, рукописи от авторов из разных регионов. Они делились с Беловым своими творческими планами, не забывали дать высокую оценку его произведениям, и, конечно же, просили написать отзыв об их трудах.

В письме, кроме самого послания, лежали две вырезки из газет – на одной фотоснимок незнакомого молодого писателя, на другом – снимок священника у памятника Георгию Победоносцу. Священника я узнал – это был отец Валентин Цвелев. Я много рассказывал Белову о нем. Именно он проплыл на самодельном плоту с небольшим храмом по реке Волге и попросил меня связать его с Беловым, который раньше возглавлял всероссийское движение по спасению Волги. К сожалению, Василий Иванович вынужден был отказать отцу Валентину в возобновлении давней организации.

Присланные Беловым письма и брошюры, которые он окрестил почему-то «доносами», мне пришлось внимательно изучить и дать ответы авторам. На этом настаивал Василий Иванович. Тут я уже выполнял роль его секретаря. Ему невмочь было вести переписку с огромным количеством своих корреспондентов и почитателей. Сжигать письма и рукописи авторов было совестно. Потому мы договорились, что я отвечаю вместо него на самые животрепещущие и злободневные читательские послания, и заодно отбираю их для книги писем… Василий Иванович нехотя вернулся к идее издать эту пресловутую книгу писем, потому возобновил пересылку читательской почты.

В этот раз из восьми писем заслуживали внимания лишь три. Литератор из Смоленска Сергей Манухин писал: «Уважаемый Василий Иванович! Не сочтите за труд, пожалуйста, ознакомиться с моей книжкой. Вы для меня «последний из могикан» и ваше мнение об этой поэме и ваш совет приму, как должное. Заранее вам благодарен».

На мое предложение, что сообщить автору, Василий Иванович откликнулся коротко: напиши, что впечатление от поэмы хорошее и пусть пишет дальше…

Во втором письме земляка А. Павлова лежала автобиографическая брошюра. Автор тоже обращался к Василию Ивановичу с просьбой дать отзыв: «В апреле этого года, во время своей поездки в Вологду, была встреча с В.В. Судаковым. Результат: он взялся издать мои три брошюры под одной обложкой, чтобы получилась книга «Моя судьба – в судьбе Отечества». Ваше предложение, видимо, воплотится в жизнь уже в этом году, или в начале следующего года. Посылаю Вам, Василий Иванович, эту книжицу на экспертизу…».

Белов одобрил издание книги.

В третьем письме жители Тверской области Наталия Мумладзе и Виктор Ереньков знакомили Белова с работой созданного ими этического движения «Родная земля», которая была зафиксирована в нескольких брошюрах. Им Василий Иванович просил также передать слова поддержки.

Теперь о самом письме Белова ко мне. Он одобрительно отозвался о моей книге очерков «Хранитель русского лада». В Москве готовилось ее переиздание, и я попросил Василия Ивановича внести в нее поправки, если они имеются, убрать те эпизоды и факты, что его не устраивают. Он в который раз похвалил очерки и посоветовал оставить их в первоначальном виде. Особо ему понравился материал, связанный с поездкой в Сербию и с теми вечерами, когда мы вместе слушали на его патефоне старинные мелодии и песни.

Письмо сто двадцать пятое

Дорогой Толя.

Не оставляй меня и впредь без твоих материалов. Очерк я бы издал… Особенно дорога мне сербская и мышкинская тема (фото ряд).

На обороте письма – приписка:

«Мышкин без Гречухина для меня не существует. Там нечем больше ни похвалиться, ни поплакаться».

Письмо пришло на мой Борисоглебский адрес следом. Судя по всему, Белов дописал-дослал его к предыдущему. Только раньше он указывал на то, что ему понравились два очерка из моей книги «Хранитель русского лада» – о поездках в Сербию, и о вечерах с патефоном. Теперь он решил похвалить и очерк о Мышкине, который я назвал «Город краеведов».

Я позвонил Василию Ивановичу и спросил:

– Неужели так крепко запала Вам в душу встреча с краеведом Володей Гречухиным из Мышкина, что Вы чуть ли не в каждом письме его вспоминаете и