Виноват, есть дело более серьезное. Нас покарманили, чик-чик!

Граф пожал плечами:

- Не сомневался в этом.

- Милорд, тут днище! Распетушили начисто, до перышка. Думал, осталось под ковром. Вошли – там паутина. Двое влипли и легли под лопату. А желтых нет совсем, голое дно!

- Повторю: я этого и ждал. Нетопыри больше месяца хозяйничали в городе. Конечно, вычистили все.

- Какие сволочи!.. – процедил Джоакин.

Прежде он слыхал странные рассказы: дескать, кайры, квартируясь у горожан, не грабили дома. Питались, конечно, задаром, но денег не отбирали и баб не приходовали, так что Джоакин даже заподозрил за ними некие остатки совести. Но теперь-то ясна причина доброты: зачем брать мелочь у мещан, когда уже ограбили целую банковскую сеть! Вынесли десятки тысяч золотых, если не сотни!

- Милорд, у нас из-за этого спотыкачик. Даже больше – ямина! Что было на горе – все съедено и роздано. А что вокруг, да под ковром – тю-тю. Нужен билетик на прогулку – а чем платить?

Граф сказал Перкинсу:

- Здесь нет никого, кроме Джоакина, а ему я доверяю. Давай говорить чистяком. Твой вопрос я предвидел и заранее обдумал. Отправим требование в Альмеру, пускай пришлют оттуда.

- Альмера даст только перышки, но не желтки. По ним протоптались шаваны. Вряд ли много уцелело.

- В Нортвуде есть наши отделения, а мы как раз туда и выступим. По пути соберем доходы.

- Виноват, но до Нортвуда еще дойти, а средства нужны прямо сейчас. Со всеми подкреплениями набирается у нас тринадцать тысяч копий, да пять тысяч обслуги, да семь тысяч коней. Генералы подсчитали, сколько требуется денег, чтобы выступить в поход.

- И сколько же?

Перкинс назвал сумму. Джоакин выругался:

- Тьма сожри!

- И это без учета зимней экипировки, которая понадобится через три месяца.

Джоакин поиграл желваками:

- Паскудные нетопыри! Обокрали до нитки, чтобы мы не могли вести войну! Какая тут честь!..

Но граф остался невозмутим. Вернувшись со Звезды, он всегда был невозмутим. Ни одна тень не омрачала светлого лица Избранника.

- Друзья мои, не вижу поводов для печали. Взятое да вернется вдвойне, как говаривал кто-то из Праотцов. Дойдем до Первой Зимы – и не только вернем свое, а и взыщем компенсацию. На самом деле, кайры лишь развязали нам руки.

- Но как дойдем-то?..

- Верный мой Перкинс, ты искал применения своим бойцам. Я решил эту задачку за тебя. Возьми-ка своих наемников и проведи внеплановый сбор налога по всему графству Шейланд.

- Налоги принято платить на день Изобилия…

- Потому я и сказал – внепланово, по срочной военной нужде. В двукратном размере.

Перкинс хлопнул глазами:

- В двукратном, милорд?! Людям и одну мерку сложно уплатить – война же!

- Говорят, кайры не слишком чистили мещан – значит, кое-что осталось. Пройди, брат, и подмети. Скажи: в будущем году можно не платить вовсе, но сейчас пусть раскошелятся.

Джоакин вмешался:

- Милорд, но это же наши люди… Им и так туго пришлось…

Граф лучезарно улыбнулся:

- Ошибаешься, славный воин. Наши люди – те, кто сражался за меня. А кто отсиделся по деревням да селам, кто впускал кайров к себе на постой – эти, как бы, в сторонке, не наши и не ваши. Не помогли кулаками, пускай помогут деньгами. Верно говорю?

- Да, милорд! – оскалил зубы Перкинс.

- Изо всех вассальных лордов один барон Доркастер пришел на помощь с полной силой. Его владения освободи от подати. А по остальным баронствам пройдись хорошенько. От Уэймара до Стагфорта пусть каждый вложится в святое дело!

- Славное решение, граф! Мы боремся за общее благо – вот все и раскошелятся. Правда, людей у меня маловато…

- Вовсе не беда. Скажу Хорису, он пошлет с тобой полтысячи трупоедов. Только приглядывай за ними, к кладбищам не подпускай.

Клерк рассмеялся над шуткой. Утряс с графом сроки и порядок сбора подати, после чего удалился.

- Итак, сир Джоакин?.. – спросил граф, обернувшись к воину.

Путевец поискал подходящие слова, но умных не нашел. Сбили его с мысли: сначала красавица-вдова, потом крохобор Перкинс… Джоакин решил вывалить, как есть.

- Милорд, я поступил плохо. Я пытал Аланис, угрожал срезать кожу, воткнул нож ей в лицо. Чувствую себя зверем. Милорд, накажите меня! Иначе не смогу вам служить.

Брови графа удивленно взлетели:

- Отчего не сможешь?

- Вина сводит меня с ума. Вы боретесь за святое дело, а я – грешник. Недостоин быть под вашим флагом.

Граф огладил подбородок, задумчиво прошелся по комнате.

- Непростой вопрос ты ставишь. Помнится, Аланис убила меня. И не меня одного, а еще и великого приарха. Я назначил суровую кару. По моему приказу ее подвергли ряду… хм… неприятных процедур. А теперь ты говоришь мне, что мучить Аланис – это грех. Выходит, я тоже, как ты выразился, грешник?

Джоакин мотнул головой:

- Никак нет, милорд! Вы – правитель здешних земель, стало быть, верховный судья. За вами полное право казнить и миловать. Ваше решение – все равно, что слово Праотца! Но я – обычный солдат - не имел права терзать ее. Такие, как я, заслуживают наказания.

- Такие, как ты – это значит, храбрые и верные бойцы, готовые на все ради сеньора? Мне думалось, такой солдат – подарок командиру.

- Не переубеждайте меня! – по-мальчишески выпалил Джо. – Я виноват. Накажите – или прогоните из войска!

Шейланд почесал бровь.

- Ладно, если настаиваешь... Выпрыгни в окно.

Джоакин вздрогнул.

- Милорд, четвертый этаж! Вероятно, я разобьюсь насмерть!

- Полагаю, так и будет.

- Считаете, я заслуживаю казни?

- Парень, это ты так считаешь. Ты же решил вместо меня. Сказал: требую наказания, и все. Раз требуешь – открой окно и прыгни.

Джоакин поглядел в стекло. Было высоко. Даже гребни защитных стен – ниже подоконника.

- Милорд…

- Не мямли! Я приказываю: подойди к окну, подними стекло.

Джо сделал. Фрамуга издала замогильный скрип, в комнату ворвался сырой ветер.

- Встань на подоконник.

- Но милорд…

- Встань, тьма тебя сожри!

Джоакин поднялся туда. В голове лупилось: так нечестно! Наказание – да, но не смерть же! Аланис утром еще была жива. Поди, до сих пор дышит, а я должен разбиться!

Граф отчеканил:

- Теперь прими решение: в какую сторону прыгать? Если наружу – получишь искупление, как мечтал, и, скорей всего, сдохнешь. А если внутрь – закроешь пасть