видео, — продолжает делиться Сергей. Его голос переходит на режущий слух крик. — Я пытаюсь поверить, что это ложь, но оно приходит ко мне во снах. Мучает, устраивает самую настоящую пытку, — он хватается за черную россыпь волос, пытается прервать воспоминания. — У меня хорошее воображение, Эд, — уже шепотом. — Очень хорошее.

Друг подходит к Сергею ближе, тонет в безумных глазах, которые бегают из стороны в сторону. Парень пугается, ищет на тумбочке успокоительное. Сергей начинает плакать. Крупные мужские слезы стекают яркими дорожками по бледным щекам. Эд находит блистер с белыми таблетками, быстрыми движениями выдавливает в ладонь и подносит ко рту друга.

— Выпей, все будет хорошо, — уговаривает он, пытается говорить как можно мягче, без надрыва.

— Тебе надо успокоиться, а потом мы все решим.

Эду невыносимо видеть его в таком состоянии. Он смотрит на белые таблетки в желании самому проглотить это спасительное успокоительное и забыться во сне. Открыть утром глаза и представить, что все не что иное как самый страшный кошмар.

— Нет, — бьет Эда по руке мужчина. Таблетки разлетаются во все стороны. Смотрит умоляющим взглядом, просит о простом понимании.

— Уходи, оставь меня одного.

— Послушай меня, — склоняется над Сергеем Эд, берет за подбородок и утопает пальцами во влажной щетине. Нервы парня лопаются, как воздушный шар. Эд еще никогда не видел блестящих слез на глазах друга. — Все эти фото, это видео разбились там, в машине, — парень указывает пальцем куда-то в сторону.

— И прежний гребаный придурок тоже мертв и лежит в каплях непрекращающегося дождя на той трассе, — Эд поднимает подбородок друга выше, заставляет смотреть на себя. — Ты выжил, ты живой, ты новый. С новым правом на счастье. Дай себе еще шанс, дай вам шанс.

— Нет! — взрывается Сергей. — Лучше бы я сдох в той грязной луже! — орет он. Эдуард в порыве ярости толкает Сергея в плечо и причиняет еще одну, но уже физическую боль. Она рождает в нем лавину безумства. Парень отступает на несколько шагов. Быть рядом невыносимо. Лампочки начинают мигать от концентрации энергии, свет бежит неровными узорами по стенам.

— Я больше так не могу! — кричит Сергей.

Он хватает стакан и кидает в сторону друга. Стекло разлетается на кусочки так же, как и звук утробного рева.

— Уходи отсюда! Я не хочу никого видеть! — орет Сергей, стучит кулаками по растрепанной кровати, не чувствует боли.

Эд разочарованно поворачивается к двери, не в силах видеть мучения мужчины, и выходит, оставляет безумца одного. Ускоряет шаг и через секунду бежит за врачом.

Сергей сжимается в комок, невзирая на боль. Затихает после долгой истерики. Душа ноет сильнее, она, бедная, закованная в гнилое тело, скулит и мучается долгими часами. Сергей закрывает глаза. Воображение, как по команде, рисует яркие образы, которые уже давно поселились у него в голове. Он видит постельные сцены, где переплетаются тела четырех человек. Он и Анна в ядовитом тумане наркотиков. По коже от воспоминаний пробегают огромные мурашки. Сергей сжимается еще сильнее от призрачного удовольствия. Потом картинка меняется и перед глазами красивое тело Ани, которое нежится в солнечных лучах после долгой счастливой ночи рядом с улыбчивым молодым юнцом. Теперь только он имеет право называть Солнце своим. Обида на образы камнем застревает между ребер, рвет грудину изнутри. Сергей жмурится крепче, чтобы синие круги перед глазами отвоевали свое место у картинок. Глазам больно, они щиплют и очень слезятся. Тонкие губы Сергея повторяют, как молитву: “Я не хочу больше это видеть, я не хочу видеть”. Он еще сильнее сжимает веки, пока боль не пронзает тяжелую голову. Сергей — боль, он смиряется с этим и проваливается в черную пустоту.

***

Утро не приходит, когда в жизни нет Солнца. Сергей открывает глаза, путается в ощущениях. Чернота накрывает его плотным покрывалом, сгущается прямо перед глазами, делает больно и давит на зрачки. Сергей закрывает веки глубоко, чтобы назойливые вспышки отступили, потом распахивает, пытается увидеть очертания, но густой черный саван покрывает все вокруг. В глотке застревает панический крик. Он хлопает ресницами ощущает их движение, но больше ничего не видит. Солнце погасло.

Глава 52.

— Даниил, что мне теперь делать? Как я могу ему помочь? — Эд держит в руках целлофановый пакет с вещами Сергея.

Парень прислоняется к стене, чувствует аккуратно подкрадывающуюся боль. Время обеденное, но коридор больницы пустует. Только большие настенные часы отсчитывают непослушные минуты. Три недели как одна пролетели почти незаметно в суете больничных будней и постоянных обследований. Эд заправляет в джинсы серую футболку, которую так и не вернул прежнему хозяину, и смотрит на врача. Во взгляде смешался страх за будущее Сергея и непонимание всего происходящего.

— Эд, — врач подходит ближе, снисходительно поглаживает его по плечу, чувствует все переживания нового друга, но в данный момент старается держаться строже. — Я еще раз говорю тебе, что физически ты ему никак не поможешь. Рана его почти не беспокоит, осталось совсем немного времени, и он вообще о ней забудет. Ему нужен просто близкий человек, который не оставит и сможет позаботиться, пока его неустойчивая психика приходит в порядок, — он бьет его тихонько по плечу, опасаясь причинить боль, — и хороший психотерапевт.

Эдуард дергается, отрывается от стенки, хочет что-то возразить, но под пристальным взглядом Даниила останавливается на полуслове, капитулирует.

— Поверь мне, — врач оборачивается, быстро с кем-то здоровается и убирает свою руку в карман халата. Прищуривает миндалевидные глаза и продолжает. — Я консультировался со множеством врачей. Сергею провели ряд дорогостоящих исследований, и все как один твердят, что это не что иное, как психосоматика, — Даниил делает по коридору несколько шагов, стук его каблуков заглушает назойливое тиканье. — Мы выписываем его домой, потому что я уверен, там и стены помогут, — мужчина многозначительно ведет бровью, чуть улыбается, но не видит отклика на каменном лице Эда.

— Хорошо, — наконец-то подает голос парень, он твердый, а хрипота выдает переживания. — Может, нужно посоветоваться еще с кем-нибудь? У нас связи в Америке. Давай я вызову оттуда врача, — воодушевляется своей идеей Эд. Сразу тянется за телефоном и натыкается на острый, обиженный взгляд врача.

— Ты думаешь, — возмущается он, убирает еще одну руку в карман и сильно сжимает кулак. — Наши хирурги, офтальмологи и психиатры хуже? — обижается Даниил, а об его взгляд можно порезаться.

— Нет, ну что ты, — теряется Эд, понимает, какую сморозил глупость. — Я просто уже не знаю, что предпринять.

— Я прошу тебя, успокойся, — врач смягчается и опять близко подходит к Эду. Сам переживает за Сергея, а еще больше за безрассудного Эдика, который