Ранняя церковь отличалась от язычников и даже от иудеев своим радостным и полным надежды представлением о смерти, поэтому она избегала плачей, раздирания одежд и других чрезмерных проявлений скорби. Ужасы могилы были изгнаны светом воскресения, идея смерти превратилась в идею спокойного сна. Никто, говорит Киприан, не должен печалиться из–за смерти, потому что жизнь — это труды и опасности, а смерть — это мир и уверенность в воскресении. Он приводит в пример Еноха, восхищенного на небеса, Симеона, который желал умереть в мире, несколько отрывков из Павла и обещание Господа о том, что Он отправляется к Отцу, чтобы приготовить для нас дом на небесах[728]. День смерти верующего, особенно мученика, назывался днем его небесного рождения. Его могила окружалась символами надежды и победы; якорями, арфами, пальмовыми ветвями, венцами. Первые христиане уже проявляли нежную заботу об умерших; они жили под сильным впечатлением нерушимого общения святых и будущего воскресения тела в славе. Ибо христианство искупает как душу, так и тело, освящает его как храм Святого Духа. Поэтому греческий и римский обычай сжигать мертвые тела (crematio) был отвратителен для христиан ввиду святости тела[729]. Тертуллиан даже объявил такой обычай символом адского огня, а Киприан считал подобное эквивалентом отступничества. Вместо этого церковь переняла древний иудейский обычай погребения в земле (inhumatio)[730], который практиковали также египтяне и вавилоняне. Тела мертвых омывали[731], заворачивали в льняную ткань[732], иногда умащали[733], а потом в присутствии служителей, родственников и друзей с молитвой и пением псалмов погружали, как семена бессмертия, в лоно земли. Погребальные речи были очень распространены уже в никейский период[734]. Но во времена гонений похороны часто по необходимости совершались как можно быстрее и в тайне. Дни смерти мучеников церковь ежегодно отмечала на их могилах с пожертвованиями, пирами любви и вечерей Господней. Семьи также вспоминали своих покойных членов в домашнем кругу. Нынешние молитвы об ушедших изначально были только благодарениями за явленную им Божью благодать, но позже превратились в ходатайства без какого бы то ни было обоснования на то в учении апостолов и в связи с сомнительными представлениями о чистилище. Тертуллиан, например, возражая против повторного брака, говорит о вдове–христианке, которая молится о душе своего покойного мужа[735] и приносит ежегодную жертву в день его кончины.

То же самое чувство неразрывности общения святых привело к возникновению обычая, неизвестного язычникам, — создавать освященные места общего погребения[736]. Для этих кладбищ христиане во времена гонений (когда они в основном были бедны и не имели прав) выбирали уединенные, тайные места, особенно подземные пещеры, которые сначала назывались криптами, но после VI века обычно определялись как катакомбы, или места упокоения; о них говорилось в одной из предыдущих глав.

Мы завершим разговор об этой теме несколькими строфами из испанского поэта Пруденция (умер в 405 г.), который выразительно описывает взгляды и чувства членов древней церкви, стоящих у еще не закопанной могилы[737]:

Христианство представляет мысли и цели Бога в истории. Его приверженцы сияют как многочисленные звезды во тьме греха и заблуждения. Они постоянно сталкиваются с противодействием, но упорно движутся вперед и уверены в несомненной победе. Языческие идеи и поведение с их деградирующим влиянием довлели над этикой, политикой, литературой, домашней жизнью всех, от императора до землепашца, когда маленькая группка презираемых и гонимых последователей Иисуса из Назарета начала неравную борьбу против повсеместных отклонений и упрямо оберегаемых привычек. Это была борьба веры с суеверием, любви с эгоизмом, чистоты с развратом, духовных сил с силами политическими и общественными.

Под вдохновляющим влиянием непорочной чистоты учения и примера Христа с помощью благороднейших инстинктов и тенденций философии христианская церковь с самого начала утвердила индивидуальные права человека, признала божественный образ в каждом разумном существе, распространила истину о единстве творения и искупления, доступности бессмертия и славы для всех, возвысила униженных и смиренных, утешила заключенных и пленных, странников и изгнанников, провозгласила целомудрие важнейшей добродетелью, возвысила женщину до положения достойного и равного мужчине создания, закрепила святость и нерушимость брачных уз, заложила основы христианской семьи и счастливого дома, умерила отрицательные последствия и подорвала основания рабства, выступила против полигамии и обладания наложницами, освободила детей от тиранической власти родителей, осудила отказ от детей как убийство, неустанно выступала против кровавых зрелищ на арене и в цирке и шокирующих непристойностей в театре, разжигавших жестокость, угнетение и всяческие пороки, наделила бессердечный и лишенный любви мир духом любви и братства, преобразила грешников в святых, слабых женщин — в героинь, осветила могильную тьму ярким лучом бесконечного блаженства на небесах.