Густые тенистые аллеи вековых деревьев образовывали высоко над головой гуляющих настоящие готические своды и придавали проникающему сквозь них солнечному свету какую-то сказочную таинственную окраску. Удивительное сочетание лугов, ухоженных зелёных лужаек, цветников создавало столь же безоблачное настроение, как и сегодняшнее небо.

Арчи как обычно что-то увлечённо рассказывал жене, Вэй слушала его и при этом глазела по сторонам. Справа за могучими дубами, величественными липами, густолиственными каштанами мелькали красные пиджаки всадников. Слева серебрились озёра. Целый каскад прудов с перекидными мостиками и фонтанами. И там — среди уток, лебедей и заморских водоплавающих птиц — парили белые вёсельные лодочки и яхты. В густом кустарнике свила себе гнездо какая-то птица и оттуда же доносились громкие трели соловья. Тут на каждом шагу что-то радовало глаз своим видом.

Писательскую чету обогнало открытое ландо, запряжённое превосходными лошадьми, в котором сидел старик в белоснежном мундире и треугольной шляпе, увенчанной высоким плюмажем. На его немощных плечах сверкали червонным золотом тяжёлые эполеты с пышной бахромой. Рядом со старым генералом сидела очень молодая женщина, чья ослепительная красота подчёркивалась блеском алмазов. Вэй с любопытством провожала глазами необычную пару. Когда карета не скрылась из виду, Скарлетт перевела взгляд на шагающего навстречу мужчину. Хорошо, но неброско одетый, как будто ничего примечательного. Тем не менее, лицо прохожего показалось Скарлетт очень знакомым. Когда они почти поравнялись, Арчи раскланялся с этим человеком.

— Кто это? — удивилась Вэй, когда мужчина удалился на достаточное расстояние, чтобы до него не могли долететь её слова.

— Как, ты не узнаёшь его? — усмехнулся писатель. — Это же Кендалл. Пэрси Кендалл, секретарь графа Уильяма Ланарка. В прошлом году он избрался в Палату общин, но уже успел занять видное положение в партии консерваторов. Благодаря своим ярким речам и славе яростного защитника прав простых людей он стал очень популярным.

— Вот как?

— Этот парень оказался не промах! Знаешь, как его называют? Неподкупный! Как Робеспьера. Про него пишут, что с его приходом имидж тори в глазах народа заметно улучшился. Тори больше не считают сборищем алчных дельцов, способных заботиться только о собственных интересах. Зажиревший истеблишмент его ненавидит, отяжелевшее на взятках и подачках парламентское «болото» боится и завидует «молодому трибуну». Зато толпа его обожает и готова носить на руках. Магнаты ищут его дружбы. Я слышал Кендаллу предложили пост в правительстве…

До Скарлетт и прежде доходили кое-какие известия о судьбах действующих лиц той старой истории. Флора, средняя дочь графа Уильяма умудрилась стать вдовой всего через две недели после свадьбы. Яхта, на которой она проводила свадебное путешествие вдвоём со своим избранником, угодила в полосу непогоды. Все тёплые вещи и одеяла понадобились «нежному цветку», ради которой муж фактически пожертвовал собой. Сильно простудившись, бедняга подхватил двустороннее воспаление лёгких и быстро сгорел. Молодая вдова вернулась домой. Но едва кончился траур, она снова выскочила замуж за… племянника мэра Шюрера, красивого и богатого молодого человека.

Сам мэр скончался ещё до суда в тюрьме от сердечного приступа. И формально не был признан виновным. Вместо него горожане избрали уважаемого члена общины… доктора Эдмунда Йейтса. После ареста мэра против доктора не было выдвинуто никаких обвинений, что позволило Йейтсу сохранить лицо и стать новым градоначальником. Его также избрали олдерменом (старейшиной) муниципального графства, что открывало перед доктором серьёзные перспективы вплоть до избрания в Палату общин от либеральной партии, в которой он состоял. Так что этот человек с лицом обрюзгшего цезаря в некотором смысле достиг желанного триумфа. А то, что прошлое его было небезупречным, никто предпочитал не вспоминать, в юности ведь все грешат.

Преподобный Альберт Джонс за большие духовные достижения был возведён в сан епископа. Слава его распространилась так далеко, что послушать проповеди «живого святого» приезжают даже с той стороны Ла-Манша и из-за океана.

Что же касается, пожалуй, главного героя этой драмы — Ричарда Ланарка, то до Вэй дошли слухи, будто бы через год молодой граф бесследно исчез, оставив поместье и все капиталы сестре. Поговаривали, что быстро разочаровавшись в жизни аристократа, молодой Ланарк подался со своими волками на Аляску, чтобы в диких лесах обрести абсолютную свободу.