Последовало влажное хлюпанье. Красная слизь плеснула набелую рубашку Эддена. Лицо капитана ФВБ тут же стало серее его усов. СотрудникиФВБ испустили дружный крик отвращения. Кого-то затошнило. Чувствуя, какотчаянно колотится мое сердце, я взяла в левую руку помидорину и хорошенько еесжала. Мякоть и семена брызнули у меня из-под пальцев. Я затаила дыхание, когдак моей ладони прижался небольшой цилиндрик размером с мизинец. Покрепче егоухватив, я отбросила остатки помидорины и потрясла рукой. Испуганные крикистановились все громче, пока красная мякоть расплескивалась по столу. Это былавсего-навсего помидорина, а по тому шуму, который производили большие и сильныесотрудники ФВБ, можно было подумать, будто я только что раздавила в кулакечье-то разлагающееся сердце.

— Вот она! — победоносно воскликнула я, поднимая повыше идемонстрируя всем самую обычную на вид ампулу, разве что сплошь покрытуюкрасным томатным соком. Мне еще никогда не доводилось видеть биолекарств. Ядумала, там будет больше.

— Что ж, замечательно, — негромко сказал Эдден, при помощисалфетки изымая у меня ампулу. Радость обнаружения ценнейшей улики пересилиладаже его лютую ненависть к помидорам.

Страх еще больше усилился в глазах Фрэнсиса, пока он водилими с меня на коробку и обратно.

— Рэчел, — захныкал недоносок. — Ты ведь защитишь меня отмистера Каламака, ага?

Я аж оцепенела от гнева. Этот урод предал меня и все, во чтоя верила. Предал ради денег. Я резко развернулась к Фрэнсису, и серая кайма началарасти на периферии моего зрения, пока я наклонялась над столом к самой егофизиономии.

— Я видела тебя у Каламака, — сказала я, и губы Фрэнсиса тутже стали бесцветными. Ухватив недоноска за грудки, я оставила на красочнойткани большое красное пятно. — Ты черный агент, а потому ты сгоришь. — ТолкнувФрэнсиса обратно на стул, я удовлетворенно села на место, пусть даже мое сердцебешено заколотилось от приложенного усилия.

— Стоп! — негромко сказал Эдден. — Кто-нибудь арестуйте егои зачитайте ему права.

Рот Фрэнсиса тревожно открылся и снова закрылся, когдаБристон сняла со своего пояса наручники и ловко защелкнула их у недоноска назапястьях. Сунув руку в перевязь, я с трудом отцепила оттуда свой амулет длянаручников. Затем я бросила его Бристон — просто на тот случай, если взакатанных рукавах Фрэнсиса было что-то такое припрятано. Повинуясь кивкуЭддена, женщина прицепила амулет к запястью Фрэнсиса.

Затем один из сотрудников ФВБ завел негромкое и отчетливоецитирование того, что у нас обычно зовется «Мирандой». Ритм казался мнепоистине убаюкивающим. Однако широко раскрытые глаза Фрэнсиса были прикованы кампуле. Я сильно сомневалась, что он вообще слышит стоящего рядом мужчину.

— Рэчел! — завопил Фрэнсис, наконец обретя голос. — Не. дайему меня убить. Он намерен меня убить. Я сдал вам Каламака. Я хочу заключитьсделку. Мне нужна защита! Ведь так обычно бывает, правда?

Мы с Эдденом переглянулись, и я шершавой салфеткой стерла сосвоей руки остатки помидорины.

— Разве нам сейчас так необходимо все это слушать?Зловредная, очень малоприятная улыбка наползла на

лицо Эддена.

— Бристон, засунь этот мешок с дерьмом в фургон. Запиши егопризнание на пленку и на бумагу. И еще раз зачитай ему права. Чтобы он всеправильно понял.

Фрэнсис поднялся, скребя своим стулом по грязному кафельномуполу. Его узкая мордочка вытянулась, а волосы упали на глаза.

— Рэчел, скажи им, что Каламак намерен меня убить!

Плотно сжав губы, я посмотрела на Эддена.

— Он прав.

Услышав мое подтверждение, Фрэнсис захныкал. Его темные глазатеперь казались измученными и неуверенными, словно недоносок никак не могпонять, радоваться ему или расстраиваться из-за того, что кто-то всерьезвоспринимает его тревогу.

— Заверните его в ААС-одеяло, — усталым тоном сказал Эдден.— И хорошенько за ним присматривайте.

Напряжение ушло из моих плеч. Если они как можно быстрееуберут Фрэнсиса с глаз долой, он окажется в безопасности.

Взгляд Бристон переметнулся на коробки.

— А эти... гм... помидоры, капитан?

Ухмылка Эддена стала еще шире, когда он наклонился надстолом, стараясь не касаться руками расплесканной там мякоти.

— Пусть ими команда по сбору улик займется. Испытываяоткровенное облегчение, Бристон жестом

подозвала к себе Клейтона.

— Рэчел! — забулькал Фрэнсис, когда его потащили к двери. —Ты ведь поможешь мне? Я все-все расскажу!

Все четверо сотрудников ФВБ грубо выволокли недоносканаружу. Высокие каблуки Бристон громко при этом пощелкивали. Дверьзахлопнулась, и я закрыла глаза, наслаждаясь благословенной тишиной.

— Что за ночь, — прошептала я.

Смешок Эддена заставил мои глаза снова раскрыться.

— Я ваш должник, Морган, — сказал капитан. Между егопальцами и белой ампулой, заляпанной томатным соком, было целых три бумажныхсалфетки. — А, понаблюдав за вашей стычкой с той ведьмой и ведьмаком, я простоне понимаю, почему Денон так упорно старался от вас избавиться. Вы чертовскипревосходный агент.

— Спасибо, — тяжко вздыхая, прошептала я. А затем подавиланевольную дрожь при воспоминании о том, как я попыталась одолеть сразу двухсвоих лей-линейных коллег. Я была всего в одном шаге от полных крантов. Если быЭдден не сбил сосредоточение третьего ведьмака на сети и тем самым ее неразрушил, я уже была бы мертва. — То есть, спасибо за то, что меня поддержали,— негромко пояснила я.

Уход сотрудников ФВБ вытянул Ника из угла, и он вручил мнечашку какого-то пенного напитка. Это вполне мог быть кофе. Затем Ник осторожноопустился на стул рядом со мной, водя глазами по трем коробкам и заляпанномураздавленным помидором столу. Похоже, зрелище того, как Эдден касаетсяпомидорины, придало Нику малость отваги в отношении красных овощей. Я одарилаего усталой

улыбкой и обхватила чашку здоровой ладонью, ощущая приятноетепло.

— Если бы вы проинформировали ВБ о том, что рассчитываетесьза мой контракт, я бы очень высоко это оценила, — сказала я. — До того, как яступлю за порог этой комнаты, — добавила я, поплотнее натягивая на себяААС-одеяло.

Эдден с почтительной медлительностью поставил на стол белуюампулу.

— Теперь, когда у нас есть признание Перси, Каламак несможет от всего этого откупиться. — Улыбка заиграла на его широком лице. —Клейтон говорит, что «серу» в аэропорту мы тоже взяли. Пожалуй, мне следуетпочаще выбираться из-за стола.

Я потянула в себя кофе. Горькое пойло наполнило мне рот, и яс великой неохотой его проглотила.

— Так как насчет того звонка? — спросила я, ставя чашку настол и поглядывая на красный амулет, что светился у меня на коленях.