подниматься, чтобы он мог сфокусироваться на Шидо и вызвать параметры спеков УБУ. Кэтчвик запротестовал, когда Рэй начал изо всех сил вертеться, чтобы сделать это. Не обращая на него внимания, Рэй быстро внес изменения, а затем посмотрел на светловолосого парня у кровати.

– Прежде чем я отправлю тебе это, поклянись, что не будешь орать и не перебудишь девочек.

Кэтчвик, очевидно, понял, что происходит, потому что снова погрузился в молчание, позволив Рэю занимался раздачей прав доступа. Правда, просьба его немного позабавила.

– Ты хочешь, чтобы я пообещал, что не буду орать? И все? Ты не заставишь меня пообещать, что я никому не расскажу?

Рэю удалось устало оскалиться.

– Я больше не парюсь по этому поводу, чел.

Настала очередь Ловца уставиться на него, и Рэй заподозрил, что тот, возможно, прозревает так же, как и он сам. После нескольких безмолвных секунд Ловец поднял большой и указательный пальцы, провел ими по губам, застегивая молнию, а затем поднял одну руку, словно давая обет безмолвия.

– Хорошо достаточно для меня, – усмехнулся Рэй.

Затем он отправил права доступа к скрипту, и Ловец сразу же пристально посмотрел на Шидо. Его НОЭП вспыхнул в волне прокручивающегося вверх текста.

Дойдя до конца списка, он замер.

Это было похоже на то, как если бы Вив увидела цифры заново. Рэй наблюдал за тем, как глаза Ловца проводят судьбоносную линию. Раз, потом два, потом три. В конце концов его взгляд перестал двигаться, окончательно осмыслив увиденное, и через пятнадцать секунд нейрооптика Ловца погасла. Однако даже тогда он не дернулся, уставившись в пустоту с отвисшей в неверии челюстью. Когда Кэтчвик наконец снова повернулся к Рэю, то хватал ртом воздух, словно пытаясь подобрать слова.

В конце концов, когда их глаза встретились, он сделал страдальческое лицо, плотно сжал губы и издал напряженный тягучий звук, похожий на свист чайника. Честно говоря, это был более содержательный ответ, чем Рэй ожидал от буйного курсанта, но он не мог не ухмыльнуться, когда Ловец наконец подобрал слова. Или, по крайней мере, некоторые из них.

– Я… Ты… Твое УБУ… Я…

Казалось, он не может составить связное предложение. Рэй терпеливо сидел, слишком хорошо понимая невероятную природу того, что он только что открыл. Было предпринято еще несколько попыток произнести речь. Наконец Ловец перевел дыхание, успокоился и произнес единственную и прямую фразу.

– Скажи, что мне это не приснилось.

– Тебе это не снится, – послушно ответил Рэй, похоже, ничуть не угодив рапире.

– Серьезно, Рэй. Скажи, что ты не прикалываешься. Ты ведь не подстроил это, правда? Вив говорила, что ты прикалываешься со своим НОЭП, и…

– Это все не фейк, чел. Это на сто процентов подлинно. Честно говоря, я думал, что у тебя уже есть подозрения. Месяц назад ты говорил, что догадываешься, что происходит.

– И я попал в точку! Но это… – Ловец медленно покачал головой. – Я был уверен, что дело в твоем приросте, чел. Я это просек. Чтобы приемная комиссия позволила тебе поступить, думаю, у тебя должен быть потенциал, способный в долгосрочной перспективе сорвать крышу всем на этой местности, иначе они бы не стали рисковать из-за тебя. Но я думал, что ты можешь быть на высоких b. Может быть, а каким-то МОСГопровидением… – Он все еще качал головой. – Но это…

– Угу, – кивнув, вздохнул Рэй. – Это что-то другое.

Кэтчвику нечего было ответить, и они снова долго молча стояли. Или лежали, в случае Рэя.

В конце концов рапира, похоже, пришел к какому-то личному выводу, явно обдумав мысли, прежде чем поделиться ими.

– Ну, я думаю, это и есть та причина, по которой народ напуган.

Рэй хмуро взглянул на него.

– Напуган?

Ловец бросил на него косой взгляд, словно не веря, что Рэй его не понимает.

– Ну а то! Как Эмбл. Я понятия не имею, что ты подразумеваешь под курсом ловкости, но если что-то похожее на наше тестирование параметров… Разве это не первый раз, когда ты догнал класс? Или кого-то из класса, по крайней мере?

Рэй хмыкнул и подтвердил:

– Да, я думал о том же. Селлек и остальные проделали большую работу, чтобы убедиться в том, что я знаю, насколько не соответствую, но я уже слышал эту фигню и раньше. Я ответил, что это просто потому, что им не нравится, что я их нагоняю.

– Именно, – сказал Кэтчвик. – Не нравится, потому что они боятся.

Рэй посмотрел на него отсутствующим взглядом, и рапира вздохнул, сдаваясь.

– Чувак… Ты поднялся с низкого уровня е до низкого уровня d менее чем за два месяца. Это целая ступень. Также ходят слухи, что до этого ты сам поднялся на четыре или пять рангов из f. Добавим сюда эволюцию Шидо… Как, по твоему мнению, отреагирует народ? Думаешь, начнет тебе аплодировать?

– Ну… Не все, нет, но…

– Практически никто, чел. Буду честен. Я невероятно благодарен, что вы с Вив оказались в триста четвертой вместе со мной. У меня не было таких друзей, как вы, ну… наверное, никогда. Но несмотря на это, даже я довольно завистлив. Даже я немного боюсь. Не тебя, конечно – я не очень представляю, как ты станешь «злым правителем галактики» для всех, – но того, что ты значишь для остальных. – Ловец скорчил гримасу, посмотрев вдаль, явно поглощенный собственными мыслями. – За неимением способа выразиться получше: на твоем фоне вскоре все мы будем выглядеть бледно, Рэй. Все мы, и очень плохо. Я не говорю, что ты должен что-то менять, – поспешил добавить он, когда Рэй открыл рот, чтобы перебить. – Честно говоря, я даже не говорю, что это плохо. Я лишь говорю, что… что этот ранг… – Он выдохнул, снова борясь с неверием. – Вау… Говорить это вслух действительно абсурдно… Я лишь хочу сказать, что s-ранг имеет гораздо больший вес, чем ты думаешь. И не все из этого зависит от тебя.

Рэй сидел, глядя на приятеля и не находя слов. С одной стороны, хотелось возразить, сказать, что Шидо – лишь его дело, его ответственность… Но с другой… Аргумент друга глубоко задел его. Обдумывая все это, Рэй перевел взгляд с Ловца сначала на Вив, свернувшуюся калачиком у стены, затем на Арию, голова которой все еще лежала на руках с края кровати. Ее спина мерно поднималась и опускалась.

«Больше груза ответственности, чем я мог подумать»… – безмолвно повторил он про себя.

Конечно, он размышлял об этом и раньше. Но не до таких глубин. Он размышлял о реакции людей, если – точнее, когда – они узнаю его тайну. Даже если «тайна» окажется не столько