мужа и жены, то таковое разрешалось только в течение нескольких суток в конце каждого месяца. Нарушителей этого правила казнили как прелюбодеев. Поскольку бракосочетания определялись начальством[2], то нередко старик или старуха соединялись с молодым юношей или юной девушкой, что привело к самоубийству 900 молодых жительниц Нанкина.

Армия состояла из отдельных мужских и женских полков. Но вскоре началось внутреннее разложение движения. Перессорившись, руководители движения перестреляли друг друга. В 1860 году англичане и французы, одержав вторую победу над китайцами и получив от китайского правительства концессии, выступили против тайпинов, и к 1864 году тайпинское восстание было в основном подавлено.

Поскольку Тайпинское движение было в значительной степени национально-китайской реакцией на гегемонию маньчжуров в центральном правительстве, императорский двор, расправившись с тайпинами, еще более усилил маньчжурский элемент в высших слоях имперской власти, доведя его до 52%, хотя численно маньчжуры составляли едва 5% населения Китая. В культурном отношении маньчжуры стояли на гораздо более низкой ступени по сравнению с китайцами. К тому же трон при малолетнем наследнике с 1861 года занимала умственно весьма ограниченная, но жестокая вдовствующая наложница покойного императора, при которой царила коррупция, за гроши раздавались концессии европейским государствам и не делалось буквально ничего для модернизации страны. Все это раздражало китайских патриотов. Свою власть над китайской периферией императорскому двору после тайпинского восстания восстановить не удалось, и провинции становились все более независимыми от центра, что после свержения монархии в результате революции 1911-1912 годов приведет к распаду Китая на фактически независимые области, возглавляемые военачальниками — военными диктаторами.

471

Тайпинское движение было формально уничтожено, но традиция тайных обществ и заговоров, восходящая по крайней мере к II веку н.э., сохранилась. Традиция эта связана с конфуцианским культом предков и мифами о Золотом веке в далеком прошлом, который, мол, можно вернуть, сменив правящую династию и ее коррумпированных чиновников. Таково было настроение в стране накануне Боксерского восстания. Увлечение передовых китайцев достижениями европейской цивилизации обернулось для них варварским нападением англичан и французов на Китай, двумя опиумными войнами, в результате которых победители заставили Китай легализовать торговлю опиумом и согласиться на крайне невыгодные для него территориальные концессии Англии, Франции, Германии и России (в Маньчжурии в связи со строительством железной дороги). Поскольку христианские миссии тоже исходили от стран-эксплуататоров, «Боксерское восстание» обернулось погромами и убийствами не только представителей колониальных держав, не только западных миссионеров, но и многих тысяч китайцев-христиан[3]. Неудача передовых представителей китайского общества добиться от тупой и жестокой императрицы Цу-Хси и ее коррумпированного правительства реформ в духе европейского либерализма привела к торжеству антиевропейского национализма «боксеров», поддержанных императрицей ради ослабления лагеря реформистов.

Свои нападения на иностранцев и христиан «боксеры» совершали по ночам, а днем рассеивались. Были они и своеобразным языческо-религиозным движением с заклинаниями и чарами. Был у них и свой бог — Ян-Чьень. Примитивность «боксеров» сказалась в типе их антиевропейской пропаганды.

472

Европейцы обвинялись в засухе и неурожае. «Боксеры» обещали, что, как только будут изгнаны из Китая «заморские гости», польют дожди, и страна получит обильные урожаи. Естественно, ни «Боксерское восстание», ни его подавление не изменили климат страны. Как известно, восстание подавили контингенты иностранных войск (в том числе и российских), после чего был заключен мир на крайне невыгодных для Китая условиях. Наложенные на Китай западными державами репарации заставили правительство «ввести колоссальные налоги, удушающие и без того нищий народ... В то же время это восстание масс явилось грозным предупреждением иностранцам не пытаться делить Китай. Патриотическое выступление крестьян Северного Китая и спорадические восстания в других частях империи явились сигналом возрождения китайского национализма[4]. Все последующие радикальные течения в Китае, в том числе и коммунистическое движение Мао, были окрашены обостренным национализмом.

В 1895 году Япония одержала сокрушительную победу в войне с Китаем, за что императрица предала смертной казни сотни своих высших офицеров, отпущенных японцами в Пекин с подобающими воинскими почестями за храбрость, проявленную в боях. Естественно, в поражении виноваты были не китайские генералы, а общая отсталость и нищета страны. Победа маленькой Японии над китайским гигантом была отрезвляющим шоком, убедившим даже имперское правительство в том, что единственным выходом Китая из этого унизительного положения является модернизация по японскому образцу — пересадка на национальную почву европейского образования и технической цивилизации при сохранении основ национальной культуры и самобытности. И действительно, с 1901 года начинается реформа китайских вооруженных сил, развивается строительство железных дорог, промышленности, судоходства и т.д. Но самым важным была отправка в течение ближайшего десятилетия многих тысяч молодых людей на учебу в японские учебные заведения с тем, чтобы, вернувшись оттуда специалистами, они смогли бы создать учебную и промышленную инфраструктуру

473

по японскому образцу».

Победа Японии в русско-японской войне 1904-1905 годов явилась значительным подспорьем для национального самосознания, не только японского, но и китайского, ибо она вселила чувство гордости за Азию вообще и надежду, что и Китай сможет в конце концов постоять за себя перед европейскими империалистами.

Итак, в свое последнее десятилетие имперский режим был вынужден, впервые в китайской истории, признать несовершенство китайского исторического пути и вступить на путь подражания европейским и японским «варварам». Одной из главных реформ была отмена государственного экзамена, благодаря которому руководящие посты в стране были почти абсолютной монополией «служилого дворянства». В страну начали возвращаться китайские выпускники японских учебных заведений, — а к 1906 году в Японии обучалось 15 тысяч китайских студентов, — и отмена устаревших экзаменов открывала для этой по-современному образованной молодежи возможности профессиональной карьеры и руководящих постов. Однако загнивающий имперский режим уже был слишком скомпрометирован, чтобы завоевать лояльность этих кадров, которые в основном были сторонниками социал-демократа Сун Ятсена, врача по профессии и весьма неудачливого революционера. В период между октябрем 1911 и февралем 1912 года монархия была свергнута, и в стране провозглашена республика. Однако решающим фактором в развале империи были последние маневры имперской власти — допущение в 1909 году выборов в провинциальные собрания в каждой из 21 провинции страны, что после падения монархии превратило эти провинции в фактически суверенные «княжества», возглавляемые военными временщиками. Хотя в глазах внешнего мира главой государства был тот военачальник, который в данный момент владел Пекином, на внутреннем фронте его реальная власть кончалась за пределами Пекинской провинции. Пользуясь слабостью Китая, Япония предъявила ему 21 требование, превращавшее Китай почти в колонию Японии. В результате переговоров японские аппетиты удалось сократить весьма незначительно, и день подписания договора, 7 мая, вошел в китайский календарь под именем «Дня национального унижения».