Учитывая амбиции Харальда и его очевидное внимание к атрибутам власти в других областях Скандинавии, можно предположить, что пустой южный курган в Еллинге был началом попытки придать своей королевской столице «правильный» облик, по образцу гораздо более ранних аналогичных построек в Гамла-Уппсала и Лейре. Для сооружения южного кургана в Еллинге было привезено около 22 гектаров дерна, — что подразумевало осознанное уничтожение соответствующего количества пахотных земель. Даже расположение корабля рядом с курганом перекликается с планировкой таких мест, как Анундсхог в шведском Вестманланде — землях, традиционно принадлежавших династии Инглингов. Если высокие залы и курганы предков в то время были в моде, вероятно, Харальд решил с помпой вступить в королевский клуб и соорудить нечто, не имеющее себе равных в Скандинавии, — подобные примеры архитектурного эгоизма диктаторов знакомы нам по более поздним временам.

Масштабные начинания короля Харальда не ограничивались только Еллингом. К концу своего правления он пополнил свою коллекцию грандиозных построек еще одним расточительным проектом, послужившим косвенной причиной восстания, в результате которого Харальд был свергнут. Строительные работы в Еллинге еще продолжались, когда он приказал начать строить огромный мост в 10 километрах к юго-западу в Равнинг-Энге. Подобно каменному кораблю, это было самое большое в своем роде сооружение из всех найденных в Скандинавии: 760 метров в длину и 5 метров в ширину — достаточно, чтобы на нем могли свободно разминуться две повозки. Дощатый настил моста опирался на уходящие в болотистую почву массивные сваи, вырубленные из цельных стволов вековых деревьев. Самая странная особенность моста заключалась в том, что он был неоправданно длинным и проходил через болотистую долину. Непонятно, что это было — дорогостоящий каприз или просто утверждение своей власти?

Наиболее впечатляющие следы правления (или мании величия) Харальда сохранили знаменитые крепости треллеборгского типа, из которых на данный момент известны пять. К ним относятся сам Треллеборг и Боргринг в Ютландии, Ноннебаккен на острове Фюн, а также Аггерсборг и Фюркат на севере Ютландии. Следы шестой крепости, связь которой с остальными не вполне определена, находятся в Боргебю в Сконе, на юге Швеции — тогда это была часть Дании. Все крепости имеют форму правильного круга и обнесены массивными валами, укрепленными снаружи и изнутри стенами из вертикально поставленных бревен. Наверху валов устроены переходы под защитой частоколов. Внутри крепости имели крестообразную планировку: две пересекающиеся улицы соединяли ворота, обращенные к четырем сторонам света. Подробно изученные внутренние дворы занимали четыре равных сектора круга и были застроены элитными длинными домами того же типа, что в Еллинге. Крепостные валы по большей части сохранились до наших дней и имеют почти одинаковые размеры (около 120 метров в диаметре), за исключением Аггерсборга (его диаметр намного больше — 240 метров). Все они занимали господствующее положение на местности и служили неоспоримым подтверждением королевской власти.

По-видимому, все крепости были построены в одно и то же время в начале 980-х годов. К концу правления Харальда политическая ситуация в Дании ухудшилась: к неспокойному положению на границе с Германией добавились внутренние беспорядки. Возможно, крепости должны были стать плацдармом для запланированного вторжения в Шлезвиг или оборонять владения Харальда от внешней угрозы. С той же степенью вероятности они могли предназначаться для усмирения недовольных внутри страны — это объяснило бы, почему все известные нам крепости расположены в относительно густонаселенных районах с удобным доступом к сухопутным и водным путям.

Также неясно, кто именно размещался в крепостях. Они были не только военными, но и административными центрами, и среди их обитателей наверняка были женщины (одна из них похоронена в Фюркате со всеми атрибутами языческой колдуньи, что заставляет по-новому взглянуть на заявление Харальда об обращении датчан в христианство). Изотопное исследование одиннадцати человек из братской могилы на кладбище в Треллеборге показало, что не все погибшие были местными жителями, некоторые прибыли со славянского и северогерманского побережья, возможно, даже из Южной Норвегии (при Харальде все эти районы находились под контролем Дании). Вероятно, король Харальд видел главную опору своей власти в наемниках.

Помимо этого, он, очевидно, нападал на своих противников и просто несогласных в сфере ритуального самовыражения и идентичности. В годы его правления были осквернены и разграблены предположительно королевские корабельные захоронения в норвежском Вестфолде, о которых мы говорили выше. Очевидно, Харальд стремился нейтрализовать предков людей, которых пытался подчинить себе, что лишний раз подтверждает, какую важную роль эти монументальные курганы играли в психологическом ландшафте викингов.

В конце правления Харальда расстановка сил в регионе существенно изменилась, что сыграло королю на руку. В 983 году фокус внимания оттоновской Германской империи решительно сдвинулся на юг, а значит, исчез главный фактор, на протяжении столетий ограничивавший датскую королевскую власть. Германский императорский двор был не только врагом, но и примером. Возможно, это объясняет некоторые особенности Еллинга, который выглядит как имперский памятник Богу и самому Харальду, воздвигнутый в  подражание памятникам европейских, особенно германских, христианских королей.

За два десятилетия правления Харальда Датское королевство превратилось в централизованное номинально христианское государство. Однако эти процессы вызвали немало сопротивления и недовольства. Произведенные Харальдом обширные радикальные изменения, а также огромные трудозатраты, которых они явно потребовали, привели к усилению политических волнений в Дании в 980-е годы. Около 987 года началось открытое восстание, которое возглавил собственный сын Харальда, Свен Вилобородый. Разразилась гражданская война, Харальд вскоре был убит, многие построенные по его приказу сооружения разрушили. Были сожжены крепости в Треллеборге и укрепления в Еллинге. После этого центр власти переместился на восток от Еллинга в Зеландию, где в конце X века, в противовес наступлению христианства, произошло возрождение язычества (особенно процветал культ Одина, судя по всему, никогда не исчезавший полностью).

Воссоздать процесс христианизации в других областях Скандинавии сложнее. Согласно поздним норвежским источникам (прежде всего королевским сагам), первым активно распространить христианство пытался Хакон Добрый, правивший в 940–950-х годах. Но, судя по всему, новой религии не удавалось укорениться в Норвегии до тех пор, пока в 990-е годы не появились короли, не боявшиеся силой принуждать аристократию к смене веры.

В Кули недалеко от Тронхейма есть рунический камень конца X или начала XI века, на котором традиционный мемориальный текст дополнен словами: «Двенадцать зим христианство было в Норвегии». В остальном у нас мало археологических свидетельств, позволяющих расширить и дополнить те сведения о процессе христианизации, которые дают литературные источники.

В некоторых свободомыслящих уголках мира викингов, таких как Готланд, христианской вере потребовались столетия, чтобы найти точку опоры. На этом балтийском острове умерших продолжали хоронить с соблюдением полного языческого ритуала до конца XII века, в то время как христиане в соседних усадьбах совершали собственные обряды. Вступительная фраза из Законов Гуты, датированных примерно 1220 годом, сообщает: «Мы откажемся от язычества и примем христианство» — очевидно, даже к этому времени вопрос еще не был окончательно решен. Иногда надгробные памятники отражают сразу две религии, — либо умершие хотели таким образом подстраховаться, либо это свидетельствует о подлинном слиянии верований.