ничего не вижу!

И вот тогда Мау-Мау вылезли из грузовика и бросились в атаку.

Грузовики, проезжавшие по мокрой колее, оставили колеи, которые так сильно замедляли движение Бенджамина, что ему часто было легче выехать на открытую местность. Он остановился в миле от Поместья, не желая, чтобы тот, кто шел впереди, услышал его приближение. Когда он выключил двигатель, первым звуком, донесшимся до него на легком ветерке, был взрывной треск выстрелов.

Бенджамин был встревожен, но и неуверен. Точно так же, как охотник мог определить породу, количество и даже размер животных, которых он выслеживал, по следу, который они оставляли на земле, так и обученный солдат мог слышать выстрелы и знать, из какого оружия стреляли, даже приблизительно, сколько их могло быть. Но Бенджамин не служил на войне, и, в отличие от своих коллег в Великобритании, молодые кенийцы не обязаны были проходить двухлетнюю национальную службу.

И все же он был масаи. Он мог бесшумно, незаметно передвигаться по стране, особенно по земле, которую знал так хорошо, как эту.

Он решил разведать местность вокруг дома и выяснить, что происходит.

- "Ты же врач", - напомнил себе Бенджамин. Сначала осмотрите пациента. Поставьте свой диагноз. Затем придумайте план лечения.

В своем снайперском гнезде на первом этаже Герхард заметил второй грузовик, совершающий лобовую атаку на дом: вверх по подъездной дорожке к входной двери. Его огни были выключены, так что он мог различить только смутную движущуюся массу на фоне бледно-серого цвета гравия в лунном свете, который теперь мерцал с безоблачного неба.

Когда грузовик был примерно в ста метрах, он выпустил три очереди, целясь в ветровое стекло. Было мало надежды вывести такую большую машину из строя винтовочными выстрелами. Но он мог просто ударить водителя, и стрельба, по крайней мере, предупредит другие пары о приближении врага.

Грузовик проехал еще немного и остановился. Герхард как раз вставлял свежий магазин в его корпус, когда фары грузовика включились, освещая входную дверь и комнаты по обе стороны. Он заметил неясные вспышки движения, которые превратились в очертания вооруженных людей, силуэты которых вырисовывались на фоне огней. Он насчитал их пятнадцать.

Водительская дверь открылась, и на землю упал шестнадцатый мужчина, попытался встать и снова рухнул.

- Попался! - пробормотал себе под нос Герхард.

Это был удачный выстрел. Но им понадобится вся эта удача и даже больше, чтобы выжить. Три по шестнадцать составляли сорок восемь Мау-мау против десяти мужчин и семи женщин в доме.

Когда "Мау-мау" подошли ближе, Герхард увидел, что у некоторых из них были пистолеты "Стен", что давало им огромное преимущество в огневой мощи. В одном магазине "Стен" было тридцать два патрона. Это было больше, чем все винтовки Леона, вместе взятые. И Стэн мог выстрелить из них менее чем за пять секунд.

Мне лучше сделать так, чтобы каждый выстрел был на счету.

С насеста Герхарда, в пятнадцати футах от земли, фары прекрасно освещали его цели. Он тщательно прицелился в самого большого и медлительного человека в группе и выстрелил один раз, попав ему в верхнюю часть груди, ниже правого плеча. Мужчина выронил пистолет и упал на колени с воплем боли, который донес до Герхарда легкий ветерок. Буйство природы уступило место прекрасной ночи. Теперь настала очередь человека сеять хаос.

Несколько Мау-мау направили свои ружья на дом и выстрелили туда, откуда, по их мнению, раздались выстрелы. Герхард заметил, что по крайней мере половина из них выпустила один патрон, а затем была вынуждена отступить, чтобы перезарядить оружие. Если бы у них было только однозарядное оружие, это свело бы на нет некоторые преимущества пулеметов "Стен". Все пули, не причинив вреда, разлетелись по каменным стенам, за исключением одной, которая разбила окно в другой спальне.

Нападавшие сосредоточили огонь на первом этаже. Пара пулеметчиков стреляли длинными, дикими очередями, разбив много стекла, но больше ничего не добившись. Но другие были более точными. Они продвигались быстрыми спринтами, бросались на землю, делали быстрые очереди из полудюжины выстрелов, затем снова двигались.

Они были обученными солдатами. Но так же, как и два британских джентльмена под ним, и ни один из них не сделал ни единого выстрела. Неужели они действительно ждали, пока их цели окажутся всего в паре шагов от них?

И тут Герхард понял.

Свет! Они не видят, чтобы прицелиться!

Он прижал приклад Винчестера к плечу, прицелился, выдохнул и выстрелил в левый фонарь.

Понятно!

Он пропустил второй выстрел, попав в радиатор грузовика, прицелился снова и услышал щелчок пустого магазина.

Когда очередная очередь выстрелов врезалась в каменную кладку и раму вокруг его окна и разбила одно из стекол над его головой, Герхард выплюнул пару глубоких, сквернословящих немецких ругательств, жалея, что у него все еще нет военного самолета и огневой мощи, которая прилагалась к нему.

Ненависть к кровопролитию, которая владела им с конца войны, исчезла. Он боролся за жизнь своих детей, своей семьи и друзей. Если люди должны умереть, чтобы жить, так тому и быть.

Он потянулся за дробовиком.

Одного патрона было достаточно, чтобы погасить второй свет. Но с наступлением темноты битва приобрела новую интенсивность. Полдюжины выстрелов раздалось из дома, обнаружив еще две цели, и заставив остальных броситься на землю и искать укрытие за кустами и каменной кладкой, которые усеивали последний подход к дому.

Нападавшие ответили еще на несколько выстрелов из окон. У Герхарда в ружье все еще был патрон. Но в тот момент, когда он поднялся достаточно высоко, чтобы высунуть оружие из окна и хорошенько прицелиться, его встретил залп огня, который заставил его снова пригнуться.

По крайней мере, на этой стороне дома был достигнута временная тупиковая ситуация. Но это не продлится долго.

В четырехстах ярдах от него, на небольшом холме, увенчанном рощицей огненных деревьев, с которых открывался вид на поместье, Кунгу Кабайя положил бинокль, через который наблюдал за вступительными обменами, и удовлетворенно кивнул головой.

- Все идет так, как я и ожидал, - сказал он.

Рядом с ним Уилсон Гитири с энтузиазмом сказал: - "Ваш план очень хорош. Но смогут ли люди выполнить его вовремя, прежде чем фермеры Бваны Кортни прибежат посмотреть, что происходит?

- ‘Не смогут, - ответил Кабайя. - Они слишком напуганы. Они спрячутся за своими бомами