Ко мне подсел Том.

— Джим, от твоего друга — ничего?

— Не хочет он больше с нами дружить.

— Он мучительно размышляет, что делать, — сказал лисовин. — По-моему, они вообще неразворотливы и туповаты. С высоты своего величия не видят, что мы — народ шустрый. На их месте я бы давно взял нас в оборот…

— Не подсказывай убогим, — перебил я. — Умник.

Белые усы печально опустились.

— Спроси у него, — прошептал лисовин, — они живы?

Я попытался дозваться. Впустую.

Восемь минут тянулись, будто восемь часов. Наконец глайдер снизился и сделал круг над абсолютно черной землей.

— Ребята, вы куда прилетели? — спросил по интеркому Мэй, глядевший на экран компа. — Здесь никого нет.

Глайдер описал второй круг, пошире. Навигатор молчал. Том сидел, сцепив в замок побелевшие пальцы.

Хэндс включил прожектор, и на землю легло световое пятно. Прожектор высветил желтый песок с россыпью мелких камней, пучки чахлой травы, кривое деревце, которое раскинуло ветви по песку, точно было не в силах потянуться к небу. Глайдер медленно двигался, яркое пятно внизу ползло вместе с ним. Песок и камни, да скудная трава.

— Есть, — сказал в кабине мистер Смоллет. — Правей.

Глайдер подал правее, и на границе светового пятна я различил нечто белое. Мощный луч уткнулся в непонятный предмет, и тот прямо-таки засветился. Свернутая скатерка с оставшимся после трапезы мусором, которую не кинули в утилизатор. Рядом блестел пластиковый стакан, и сияла картинкой с фруктами упаковка из-под сока.

— Неряхи, — осудил Мэй. — Не прибрать после себя!..

Луч прожектора обнаружил валяющийся на песке лучемет, а рядом — расстегнутый спальник, из которого глядел белый вкладыш. Возле спальника стояла пара ботинок, в головах лежала свернутая куртка. Очевидно, один из охранников спал под открытым небом, держа лучемет под рукой. Куда он делся — без оружия и босиком?

Еще поискали. Нашли полупустую канистру с водой, использованную салфетку, включенный пульт тревожной сигнализации и датчики вокруг бывшего лагеря.

И больше ничего.

Глайдер лежал на песке возле брошенного лагеря, освещая его прожектором. Мэй с Хэндсом перетряхнули оставленный спальник и скатерку с мусором и теперь ползали по земле, изучая каждый след. Я тоже мог бы читать следы — егерь все-таки — но мистер Смоллет не пустил меня наружу.

Навигатор и старший пилот вскоре вернулись.

— Значит, так, — начал Мэй. — Когда глайдер у них сдох, сквайр побушевал, но смирился, и они стали нас ждать. Один сидел, пересыпал песочек, другой складывал из камешков картинки. Очевидно, охрана — они парни спокойные, терпеливые. Третий — думаю, доктор — нервно ощипывал листья с куста, потом срывал и крутил в руках травинки. Сквайр угрюмо расхаживал; долго. Затем поужинали и легли спать. Трое в глайдере, а Джойс устроился снаружи с лучеметом. Готовился ко сну, не ожидая дурного: камешки разгреб, песок разровнял, ямку под плечо вырыл. Потом выхватился из спальника, босой ринулся к пульту, послал с него SOS и метнулся к глайдеру. И после этого они исчезли.

— Почему работает сигнализация? — спросил я. — Глайдер сдох, а она…

— «Тревожка» особо устойчива, — пояснил Мэй. — Короче говоря, сюда прибыл эвакуатор и унес наш второй борт незнамо куда.

— В город, — мрачно сказал Сильвер.

— В город, — подтвердил капитан.

— Вероятно, тот же эвакуатор и спутник сожрал — для разминки, — добавил Хэндс. — Джим, что слышно от твоего доброжелателя?

— Молчит, подлец.

— Будешь его сволочить — он и будет молчать, — заметил «бывший навигатор». — Я бы вообще не стал помогать таким неблагодарным тварям, как мы. Александр, как насчет возвращения на «Испаньолу»? — спросил он дерзко.

Мистер Смоллет не принял вызов.

— Джим, — обратился он ко мне, — быть может, твой приятель затих потому, что нас уже не о чем предостерегать? Опасности больше нет?

— Александр, вы великолепны! — Сильвер в гневе хлопнул себя по бедрам. — Блистательный вывод. С этой светлой надеждой мы и попрем сейчас в город себе на погибель?

— Уймись, — поморщился Хэндс.

— Джон, почему вы так безжалостны? — тихо спросил Том.

— Потому что если буду жалеть всех, кого люблю, сдохну раньше времени, — напористо ответил Сильвер. — Безо всякой пользы для дела.

— Уймись, — повторил Хэндс. — А ты не цепляйся, — сказал он Тому.

Лисовин опустил голову; белые усы задрожали.

Мистер Смоллет закинул руки за голову, посидел, разглядывая потолок.

— Мы будем исходить из того, что опасность с неба нам не грозит и мы вольны поступать, как угодно. У кого есть соображения?

— На разведку в город с бухты-барахты не сунешься, — сказал Хэндс. — Мы слишком не похожи на местных.

Это верно. Я видел картинки, полученные с разведзондов: малорослый неказистый народ, с виду нездоровый, словно их от рождения до смерти плохо кормят. Наши космолетчики тоже исхудали, но их худоба другая. Они похожи на энглеландских красных волков — поджарых и быстроногих. А местные недокормыши — рыхлые увальни с дряблыми животами, одутловатые, с вислыми щеками. Даже если мы нарядимся в такие же тряпки, что здесь носят, и привяжем подушки на живот, за уроженцев Острова Сокровищ не сойдем.

— Ребята, а кто сказал, что сквайра с доктором взяли в плен? — задумчиво произнес Мэй. — Может, они — гости?

— Они пленники, — возразил мистер Смоллет.

— Алекс! — Навигатор подался к нему. — Терпения с тобой не напасешься. Что тебе известно?

— Экипажи Флинта были зверски убиты.

— С чего ты взял?

— Так утверждает Крис. И я сам знаю.

— М-да… — Мэй усиленно поскреб затылок. — Можно пригнать к городу спутник, снова выслать разведзонды… наблюдение сожрет уйму времени. А если сквайра держат в каком-нибудь подземелье, черта с два его зонды отыщут.

— Я что-то слышал про боевую мощь корабля, — заговорил Том. — Мы можем угрожать.

— Кому? — возразил навигатор. — Маньякам, которые поют «Бен Ган, Бен Ган», растаскивая голых мертвецов? Что они поймут в твоих угрозах?

— Те были ближе к Риму. Здесь другой город…

— Ты их рожи видел? Полный город озверелых маньяков.

Лично мне недокормыши такими не показались, но мистер Смоллет, Хэндс и Сильвер были согласны с Мэем.

— Угрозами ничего не добьемся, наблюдать некогда, — сказал наш капитан. — Остается торговля.

Мэй с сомнением поглядел на свой «стивенсон».

— Наши игрушки их вряд ли соблазнят. А больше у нас ни черта нет.