— Здесь никто не задет, сэр! — добавил другой голос, с резким, незнакомым Расинии акцентом.

— Отличная стрельба, — похвалил Янус.

Снова раздался выстрел — не рядом, но так громко, что Расиния вздрогнула. Маркус откатился, поднялся на ноги и протянул руку. Королева ухватилась за нее, встала, подавляя легкую дурноту. Еще пара выстрелов раздалась в недрах Приюта — словно вдалеке резко хлопнули в ладоши. Поляну еще заволакивали струйки порохового дыма, но Расиния разглядела, как через стену, с винтовками в руках, перебираются солдаты в красных мундирах. Норелдраи были разбиты наголову, и те, кого не настигла пуля, благоразумно помалкивали. Вновь прибывшие деловито передвигались между ними, а командир с нашивками лейтенанта приблизился к фонтану, отдал Вальниху честь и почтительно поклонился королеве.

— Ваше величество, — произнес Янус, — позвольте представить вам лейтенанта Медио бет Улана, Первый Миерантайский волонтерский полк. Его семья вот уже четыре поколения состоит на службе у графов Миеранов.

— Для меня это большая честь, ваше величество, — проговорил Улан все с тем же акцентом, который, по всей видимости, и был присущ уроженцам графства Миеран. Речь его звучала так, словно он днями напролет полоскал во рту мелкие камешки.

— Я обязана вам жизнью, сэр, — ответила Расиния, слегка преувеличив ради драматического эффекта. — Благодарю вас за столь своевременную помощь.

Опять прогремели два выстрела. Янус и Улан разом склонили головы набок, напряженно вслушиваясь.

— По–прежнему только наши, — сказал Улан, и полковник кивнул.

— Порядочное число норелдраев отстало от погони, — пояснил он Расинии. — Они бродили вокруг границ Приюта, и сейчас другие подчиненные лейтенанта Улана проводят облаву. Нужно дать им еще пару минут. — Он вздохнул. — Надеюсь, кто–нибудь из них все–таки сложит оружие.

— Основные силы норелдраев мы перехватили в казармах, когда прибыл приказ Орланко, — добавил Улан. — Они пытались прорваться с боем, но оказалось, что какой–то паршивец минувшей ночью намочил весь порох в арсенале. — Густая широкая борода надежно скрыла его ухмылку, но видно было, что в глазах лейтенанта пляшут проказливые чертики.

Расиния пристально посмотрела на Януса.

— Так вы знали, что это произойдет?

— Скорее, лишь подозревал, но плох тот стратег, который в своих планах не учтет непредвиденные обстоятельства. Хотя, — продолжил он, помрачнев, — должен признать, что именно это обстоятельство предвидеть было проще простого. Склонность к измене — что невдомек нашему другу герцогу — не менее предсказуема, чем безупречная преданность. От такого человека всегда надо ждать удара в спину, тогда ничто не застанет тебя врасплох. Доверяясь ему хоть изредка, намного трудней предвидеть его следующий ход.

Орланко… — Расиния вцепилась в ткань траурного платья, скомкав ее с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — У вас хватит людей, чтобы взять штурмом Паутину?

— Боюсь, пока это неосуществимо, — ответил Янус. — Мы окружили здание, перекрыли входы и выходы, но там столько туннелей и потайных ходов, что мы вряд ли сумеем удержать герцога внутри. Вполне вероятно, что он уже бежал.

— Он будет повешен, чего бы мне это ни стоило. — Голос Расинии дрогнул. — Что известно о Сот? Вы нашли ее?

— Это камеристка ее величества, — вставил Маркус. — Она помогла нам отбиться от норелдраев. Когда я видел ее в последний раз, она убегала, спасаясь от агента Конкордата.

— Я об этом ничего не слышал, — признался Вальних. — Впрочем, сейчас во дворце полная неразбериха. И у нас, к сожалению, есть дела поважнее.

Расинии нелегко было отвлечься мыслями от Сот, но едва ей это удалось, она сразу же пришла к очевидному выводу.

— Генеральные штаты! Андреас — агент Конкордата, который явился нас арестовать, — намекал, что о них тоже «вот–вот позаботятся».

— Глупо было бы захватить дворец лишь для того, чтобы сдать его бунтовщикам, — согласился Янус, — а Орланко все же не настолько глуп. Я предлагаю незамедлительно отправиться в собор. Лейтенант?

Улан о чем–то переговаривался с парой миерантаев в красных мундирах — они только что появились на поляне. Услышав оклик, он поднял голову и доложил:

— Все чисто, сэр. Взяли около тридцати пленных. Кареты ждут па главной аллее, а сержант жандармов говорит, что он с нами.

— Попробовал бы он сказать иначе, — проворчал Маркус.

— Не будьте к ним слишком строги, — отозвался Янус. — В такое время всегда нелегко выбрать, чью сторону принять.

Они переглянулись, явно вспомнив об одном и том же, и капитан недовольно буркнул:

— Ведите, лейтенант.

Улан — все с тем же сильным акцентом, коверкая привычные слова почти до неузнаваемости, — отдал приказ, и миерантаи построились вокруг Януса, Расинии и Маркуса. Когда строй двинулся вперед, капитан немного отстал и поравнялся с королевой.

— Простите меня, — сказал он.

— За что?

— Мне следовало раньше рассказать вам, что затевается. Он, — капитан кивком указал на Януса, — настоял, чтобы я помалкивал, пока Орланко не раскроет карты. Думаю, опасался, что вы можете удариться в панику. Однако, если бы я заговорил, Сот… — Маркус запнулся. — Сот, возможно, осталась бы невредима. Я вижу, она… много значит для вас.

Расиния кивнула, и с минуту они шли молча.

— Вряд ли я могу винить вас за то, что вы следовали приказу, — наконец проговорила она.

— И все же я прошу прощения. — Маркус расправил плечи, словно отгоняя малоприятные мысли. Что бы там Орланко ни уготовил для Генеральных штатов, это, скорее всего, уже произошло. Там, в соборе, вице–капитан Гифорт со всеми людьми, которых я смог ему выделить, но все–таки…

— Да, я знаю.

Расиния думала о Мауриске, Коре и Сартоне. О Дантоне, Джейн, Кит и всех остальных.

— Надеюсь, мы все же успеем им помочь.

Расиния мрачно кивнула:

— Я тоже.

Глава восемнадцатая

Винтер

За сто двадцать лет, что прошли после того, как Истинная церковь была впервые изгнана из Вордана, гулкий сводчатый зал Кафедрального собора не мог похвастаться обилием паствы. Долгие годы, пока приверженность Истинной церкви была в глазах монаршей власти равносильна государственной измене, он оставался пуст и заброшен. Позднее эта позиция смягчилась, и служители вернулись в собор, прогнали — хоть и не всех — прочно обосновавшихся там летучих мышей и крыс и начали проводить службы для редких иностранцев и тех немногих ворданаев, что упрямо держались прежней веры.

Война принцев и приток борелгайских