В наших былинах и сказках есть немало эпических выражений, которые мы издавна привыкли считать чисто русскими, кровно-национальными и которые, однако же, на самом деле не имеют такого характера. Вот несколько главнейших примеров.

Наше ухо с детства привыкло слышать как что-то в высшей степени русское, например, такое выражение: "конь бежит, земля дрожит". Но это одно из любимейших эпических выражений тюркских народов. Богатырь Буйдалей Миргэн хлестнул коня плетью, и тот понёсся, "с горы на гору, так что только чёрная земля дрожит, верхушки гор все преклоняются"; едет богатырь Канак-Калеш верхом: "скачет конь, трясясь дрожит чёрная земля, качается с грохотом плоскость морская"; этот самый Канак-Калеш сидит и попивает в юрте вино со старухой; они весело разговаривают, вдруг слышат: "чёрная земля дрожит. Они выскочили из юрты, смотрят — это богатырский конь Иедай-Хана бежит"; поскакали врозь Канак-Калеш и Айдолей, один на восход солнечный, другой на закат, свиснули коней плетями, и те шибко понеслись, так, что "чёрная земля дрожала"; бежит конь Алтен-Айры-богатыря, и "земля качается туда и сюда, словно люлька"; бежит конь Алтен-Тактая, и "колеблясь, дрожит чёрная земля, деревья в лесу ломятся, свист и гром ходит в воздухе, с громом носятся волны морские и разливаются по степи"; конь богатыря Кара-Хана бежит, и "из камней летит огонь, крутится кругом вихрь, вся земля дрожит"; конь Хана-Таргана скачет к тому месту, где убит его господин, издали несётся топот его копыт, "земля начинает качаться"; Тарба-Киндши сидит на Алтае и плачет, вдруг издали послышался "конский топот и земля задрожала".

Другое подобное же выражение: "Выше дерева стоячего, ниже облака ходячего" употребляется у нас то про скачки коня, то про стрелы, пущенные вверх, то про врага, брошенного богатырём в воздух. Монгольские рассказы очень любят эту самую эпическую фигуру: Гессер-Ханов конь несчётное число раз подымается то один, то со своим господином в небо, под облака; тюркские песни также очень часто употребляют фразу очень близкую к нашей: богатырь "подымает врага от чёрной земли, мечет под свод небесный, промежду самых чёрных облаков"; или же: "он бросил врага ниже неба, выше чёрной земли"; конь Хан-Пудая подымается "выше голубого облака, ниже белого"; точно так же он бросает и врага своего.

Когда наш богатырь выстрелит из лука, то "дрожит матушка сыра земля": это повторение тюркских эпических выражений: так, например, когда сагайский богатырь Тарба-Киндши выстреливает из лука, то "дрожит вся поверхность земли".

Когда русские богатыри закричат, то обыкновенно "мать сыра земля всколебалась, из озёр вода выливалась, небо с землёю потрясалось". При крике богатыря Сугдюл-Мергэна "закачались горы, взбросило море волны свои, и крик этот дошёл до живущих наверху творцов, до Эрлик-Хана (подземного бога) внизу".

Наши богатыри, когда бранят женщину, говорят обыкновенно "бабий волос длинен, а ум короток". Это те самые слова, которыми в тюркских поэмах и песнях богатыри бранят женщин. Так, например, Алтен-Хан кричит на свою жену: "Что ты тут знаешь, Алтен-Арег? Длинен у тебя волос, жена, а ум-то короток"; богатырь Картага-Мергэн, точно так же говорит своей сестре: "Длинны у тебя волосы, а разум короток. Ну что ты такое говоришь!"

Наконец, заметим мимоходом, что и наши сказки наполнены эпическими выражениями, обыкновенно принимаемыми за коренные создания русского народа, но которые, между тем, происходят из одних источников с эпическими выражениями, только сейчас же приведёнными и имеющими свой корень в азиатских поэмах и песнях. Сюда относятся, например: "Долго ли, коротко ли…"; "скоро сказка сказывается, не скоро дело делается…"; "есть ли кто на свете сильнее меня?.."; "здесь русским духом пахнет…"; наконец, за то-то или за то-то "даю полцарства моего". Всё это очень употребительные выражения восточных поэм и песен.

Кроме приведённых выше тюркских и монгольских названий разных частей одежды, обратим внимание и на многие собственные имена того же самого происхождения. Так наш "бурза-мурза" есть первоначально монгольское или калмыцкое имя Бурза (полное имя: Бурза Бёкё-Цаган в Джангариаде; см. выше, разбор былин об Илье Муромце), и здесь имя собственное превратилось в нарицательное. Далее, мы имеем имена Сартака, зятя — царя Калина, нападающего на Киев, и Лоншека, его сына. Про имя второго издатели песен Киреевского свидетельствуют, что оно "у татар неупотребительно, но есть у киргизов и калмыков, и, вероятно, монгольское". Откуда почерпнуто это сведение — мы не знаем; но, по словам нашего ориенталиста Л.И. Лерха, имя Лоншек имеет физиономию совершенно тюркскую и, по всей вероятности, происходит от имени Аланча, очень употребительного у тюркских народов. Здесь же мы должны припомнить и имя богатыря знаменитой нашей сказки: Еруслан. Имя это, без малейшего сомнения, происходит от персидского Арслан, что значит Лев: львом очень часто называют героев многих восточных песен и поэм, носящих разные имена, и сам Рустем, один из главных прототипов нашего Еруслана, нередко получает, то от одних, то от других действующих лиц поэмы "Шах-Намэ", прозвище Льва. Но имя Арслан также очень употребительно у монгольских и тюркских племён, и есть много исторических личностей, носивших это имя. Оно было в ходу и у тех тюркских племён, которые были в соприкосновении с русским народом в древние времена нашей истории, и мы имеем исторические свидетельства, что уже в XII веке из восточного Арслана образовалось русское Еруслан. В Лаврентьевской летописи, под 1103 годом, рассказывается нашествие половцев (народа тюркского племени) на Русь; русские одержали блистательную победу, и, говорит летопись, "убиша ту в полку князий 20; Урусобу, Кчия, Арсланапу, Китанапу, Кумана, Асу па, Куртка, Ченегрепу, Сурьбаря и прочая князий их". В разноречиях из других списков летописи, приложенных к этому месту, находим, что в одной летописи, вместо Арсланапу стоит Яросланопу, что даёт нам уже вполне образовавшееся имя; Еруслан. Итак, имя Арслан известно было древней Руси ещё со времён древних тюркских племён.

В заключение обратим внимание на то, что герои наших былин постоянно носят имя богатырей. Его иногда производили у нас от слова "бог". Но богатырь слово не только не русское, но даже не арийское. В своём "Словаре иностранных слов в славянских языках" Миклошич сравнивает наше слово "богатырь" (польское "багатырь") с мадьярским bator-fortis, а как прототипы приводит: монгольское baghatur,