одержимый, булькая кровью, падает на землю. Отвлеченный решающим моментом, Похититель Лиц не заметил, что казалось бы поверженный принц Чан Мин встал со своего места и бросил метательный нож в Икема, пробив тому горло. Но стоило Коху вглядеться в его лицо, как тот сразу же понял, что это не совсем принц. Раны на нем затянулись, оставив лишь багровые шрамы, а глаза из янтарных превратились в насыщенно желтые, золотые.

— У тебя здесь нет власти, Кох, Похититель Лиц. Убирайся в мир духов! — закричало нечто голосом принца Чан Мина.

— Ни за что! Я заберу это тело и буду творить… — начал было говорить Кох.

— А я тебя и не спрашивал! — прервало его нечто и бросилось в ту сторону, где притаился Похититель лиц. Кох ожидал, что удары пройдут через его тело, не нанеся увечий, ведь он был бесплотным духом в реальном мире, невидимым для людей, но неожиданно меч принца вонзился в его тело, нанося тому тяжелую рану, из которой стала вытекать зеленоватая жижа, испаряясь, как только касалась пола. Затем последовал второй, третий, четвертый удар, от которого Похитителю Лиц с трудом удалось увернуться. Кох наконец-то осознал, что оставаться здесь опасно и попытался выскочить из дома через окно, чтобы добраться до Долины Забвения и оттуда уйти в мир духов, но напоследок, последним ударом нечто в теле принца отрубило одну из его ног, заставляя Коха взвыть от боли так громко, что все окружающие поместье люди услышали его.

— Поклянись, Кох, Похититель Лиц, что больше никогда не будешь вмешиваться в дела этого мира без дозволения духов-хранителей! Иначе даже под кронами твоего древа, ты не обретешь покоя! — сказало нечто голосом принца Чан Мина, указывая мечом на поверженного духа.

— Клянусь, дух-хранитель. Клянусь в этом! — выпалил обессиленный дух и выскочил в окно, скрываясь в предрассветных сумерках. В эту же секунду из носа принца тонким ручейком полилась кровь, тело обмякло и грохнулось о пол. Урса, что все это время в оцепенении рассматривала бой, рванула к старшему сыну.

— Чан! Чан, проснись! Сынок, проснись! Прошу тебя! — кричала она, пытаясь дозваться до сына, но тщетно.

Ворвавшийся в комнату жрец Агни и его сын увидели лежащую без движения тушу бронированного тигра, плачущую молодую госпожу, прижимающую тело принца Чан Мина к себе и бессознательную принцессу Азулу, рядом с которой лежал кривой ритуальный нож с золотой рукояткой и непонятными письменами.

Две беседы в спальне

Пробуждение было… никаким. Он не чувствовал ни боли, ни грусти, ни злости, ни радости. Лишь недоумение и немного удивления почувствовал принц Чан Мин, проснувшись после спасительного обморока. Он открыл глаза и первое, что заметил, было небо. Он видел небеса, окрашенные в сиреневый, желтый, красный и розовый. Он никогда не видел подобного сочетания, даже наблюдая за закатами и восходами, когда небеса окрашиваются самыми причудливыми цветами. Когда он набрался сил и выпрямился, то понял, что сидит посередине поляны с высокой травой, колышущейся на ветру. Из сидячего положения мало что было видно, но кроны высоких деревьев, видимые вдали, давали ему понять, что он сидит на поле посреди леса. Огромные деревья закрывали от его взора даль, а высокая трава не давала рассмотреть происходящее вблизи. И лишь небеса, столь непохожие на ранее видимые им, давали смутные догадки, где он находится.

— Мир духов? — спросил он себя, рассматривая свое тело. В отличие от прошлого раза, когда он случайно (или нет?) попал сюда, оно не светилось. С чем это было связано, принц не знал. Собравшись с силами, он наконец-то встал и понял, что первоначальная догадка оказалась верной. Он видел причудливо изогнутые низкие и высокие деревья, каких не бывает в обычном мире, которые создавали непроходимую чащу вокруг поляны, где он находился. Необычные небеса постоянно меняли свои цвета, словно северное сияние, что он видел, когда гостил у Племени Воды, но, главное, он видел удивительных зверей, которых никогда еще не встречал.

Недалеко от него сидели львы-собаки, огромные звери с телами собак и головами львов. Затем, услышав громкое кваканье, он обернулся и увидел несколько огромных, с него ростом, жаб, расположившихся недалеко от собак. Над небом, покрывая всю поляну своей тенью, пролетел огромный дух-драконья птица, чье оперение блестело под лучами солнца золотым багрянцем, а на опушке леса он увидел… тигра. Тигр с золотистой шерстью и глазами цвета расплавленного золота шагал по полю и всматривался вдаль, словно искал кого-то. Наконец-то тигр посмотрел в его сторону, и заметив принца, подошел к нему. Хранитель долины Хира’а, что ростом доходил до плеч принца, мог бы быть устрашающим, но Чан Мин знал, что это не так. Он знал об этом, когда сам он, израненный в бою с Похитителем Лиц, увидел полуживого хранителя там, в доме матери, и пустил его дух в свое тело. Духи-хранители никогда не нападали просто так, и мало кто удостаивался чести стать, пускай и временно, вместилищем подобного духа. И действительно, хранитель, подойдя к нему на расстояние нескольких шагов, остановился и посмотрел принцу прямо в глаза. Чан Мин же не придумал ничего лучше, чем поклониться.

— Спасибо тебе, — сказал принц и, выпрямившись, увидел, что тигр так же склонил голову в благодарственном поклоне. Затем, выпрямившись, дух-хранитель долины Хира’а и окрестных гор развернулся и пошагал в сторону леса. После того, как тот скрылся в лесу, Чан Мин осмотрелся и с удивлением заметил драконью птицу, приземлившуюся на поляну и внимательно рассматривающую его. Вспомнив все то, что он изучал об этом духе, принц улыбнулся. Он неспеша подошел к ней и вновь поклонился.

— Приветствую тебя, светлый дух. Ты ведь за мной, да? — спросил он, выпрямившись, на что величественная птица, очень похожая на феникса, кивнула и пригнулась, приглашая его присесть на ее спину. Чан Мин без вопросов забрался на духа и покрепче ухватился за ее шею.

— Пора домой, — сказал он и птица-дракон, взмахнув крыльями, взмыла в небеса, неся принца Чан Мина прочь из мира духов, навстречу дому и родным.

center***/center

Проснулся принц от того, что кто-то рядом с его кроватью плакал. С трудом разлепив глаза и почувствовав вспышку боли в