— А кто там вообще преподает? — спросил он.

— Я о них никогда не слышал. Видимо, какие-то никому не известные вестланнские писатели. Рагнар Ховланн, Юн Фоссе и Ролф Саген. Знаешь таких?

Юн Улав покачал головой.

— Жалко, — сказал я. — Похоже, это местечковый междусобойчик. Но всего год, а потом можно получить ссуду на учебу. И тогда уже только писательством и заниматься.

— Ты в прошлом письме писал, что подашь документы в лондонский Голдсмитс? — вспомнил он.

Я кивнул:

— Я и туда подам, да. Ингве мне адрес нашел, и я недавно им написал и попросил прислать анкеты для поступления.

Юн Улав поглядывал вокруг, словно кого-то высматривая. Дискотека только открылась после выходных, и народу было полно.

— Пойду пройдусь, — сказал он.

— Ага, я тут посижу, — ответил я.

Подумать только — сидеть там, где меня никто не знает!

Чувствовать, как подбирается хмель. Курить, пялиться на девчонок, да просто ничего не делать — для разнообразия.

Вернувшись через час, Юн Улав нашел меня на прежнем месте, я даже позы не менял, так и сидел, подперев рукой щеку.

— Встретил гимназических приятелей, — сказал он, — мы вон там сидим. Пошли со мной.

Я слез со стула и пошел за ним. Юн Улав остановился возле столика в противоположном конце зала, рядом с дверью.

— Это мой двоюродный брат Карл Уве, — сказал он.

Сидевшие за столом равнодушно покивали.

Среди них я обратил внимание на одну девушку. Она сидела напротив и не обращала на меня внимания. Смеясь, она склонялась вперед и клала ладони на столешницу. Белокожая, с темной, падающей на глаза челкой, но притягивало меня не это, а ее глаза, голубые, в какой-то миг полные радости, а в следующий — уже серьезные и внимательные.

Я подумал, что она похожа на француженку, и сел рядом с Юном Улавом. Она была красива, а когда улыбнулась, у меня мороз пробежал по коже.

Она излучала сияние.

— Тебе пива взять? — спросил Юн Улав. — Они скоро закроются.

Две минуты назад я радовался, что они скоро закроются, а сейчас это приводило меня в отчаяние, такое же бессмысленное, какое охватывало меня на вечеринках, когда кто-то вставал и уходил, словно с каждым уходящим я на шаг приближаюсь к смерти или еще к чему-нибудь ужасному.

— Я с тобой схожу. — И я направился вместе с ним к бару.

— У меня только на два пива хватит, — сказал Юн Улав.

— Кто она? — спросил я.

— Кто?

— Девушка за столом.

Юн Улав обернулся. Неужели он вообще ее не заметил?

— А-а, это, — протянул он. — Это Ингвилд.

— Ты ее хорошо знаешь?

— Нет, почти не знаю. Она в Каупангере живет. Но я знаю ее парня, Тура. Вон, видишь, на стуле спит. Вечно он так.

Даже не будь у нее парня, разве у нас с ней были бы шансы?

Я приехал на каникулы к матери, через два дня собирался уезжать, о чем я вообще размечтался? Один взгляд на красивую, но незнакомую девушку — и я уже строю планы? О нас с ней?

С чего вообще?

Она излучала сияние.

Полкружки я выпил сразу же возле бара, пока Юн Улав расплачивался; я сразу же заказал еще пива и отнес обе кружки к столу. Совсем скоро четверо из сидевших там поднялись. Как я понял, они ехали в одной машине и засобирались по домам.

За столом остались Юн Улав, еще один парень, болтавший с Юном Улавом, Ингвилд и я. И ее парень, но он спал и был не в счет.

Я сделал пару больших глотков.

Ингвилд сидела, повернувшись в пол-оборота и глядя через плечо.

— Забери это пиво, если хочешь, — предложил я, нагнувшись к ней, — я его не пил.

— Совершенно незнакомый парень предлагает мне пиво, причем пиво это уже довольно давно перед ним стоит — как-то подозрительно все это. Но ты, похоже, добрый. — Она разговаривала на диалекте округа Согн, а улыбаясь, щурилась.

— Да, я такой, — подтвердил я.

— Спасибо, но я откажусь. Я за рулем, — она кивнула на спящего, — вот его, например, домой повезу.

— Я отлично вожу, — соврал я. — Хочешь, дам тебе пару советов?

— Еще как! Вожу я отвратительно.

— Главное — ехать быстро, — начал я.

— Правда?

— Некоторые говорят, что водить лучше медленно, но, по-моему, они ошибаются и ездить надо быстро.

— Ага, значит, быстро. Еще советы есть?

— А как же… Ну да, вот однажды еду я в машине, а передо мной другая машина. Еле тащится. А так как я считаю, что ездить надо быстро, то просто взял и объехал. Дело было на развороте, я выехал на встречку и рванул вперед — вот так я ее и обогнал.

— И что?

— И ничего. Поехал себе дальше.

— У тебя нет водительского удостоверения, верно?

— Нет. Я вообще восхищаюсь теми, у кого оно есть. Вообще странно, что я решился с тобой заговорить. В обычной ситуации я сидел бы и таращился в стол. Но я чуток выпил, и еще я обожаю потолковать про машины. В теории. Я часто размышляю, как правильно выбрать скорость, чтобы машина двигалась ровнее. Как сцепление взаимодействует со скоростью, газом и тормозом. Но это не каждый любит обсудить. — Я посмотрел на нее: — А твой парень машину водит?

— А откуда ты знаешь, что он мой парень?

— Кто — он?

— Ну вот этот, на стуле.

— Так это он — твой парень?

Она рассмеялась:

— Да, он. И машину он водит.

— Так я и думал, — я кивнул. — Вы сошлись, потому что оба водите?

Она покачала головой.

— Но сегодня вечером, похоже, из-за этого расстанемся. Я бы сейчас тоже пива выпила. Он все равно спит. Мог бы и не пить — я бы выпила. — Она смотрела на меня. — А ты еще чем-то увлекаешься, помимо машин?

— Нет, — я отхлебнул пива. — А ты?

— Политикой, — ответила она. — Я обожаю политику.

— Какую политику? Региональную? Международную?

— Просто политику. Обычную.

— Твой парень спит, а ты, значит, с моим двоюродным братом кокетничаешь? — встрял Юн Улав.

— Я не кокетничаю, — сказала она, — мы говорим о политике. И, насколько я себя знаю, скоро будем обсуждать чувства.

— Вижу, ты неплохо себя знаешь, — сказал я.

— У меня с чувствами беда. А у тебя?

— И у меня тоже небогато. Да, правда. Обычно я о подобных вещах не говорю, но в тебе есть нечто такое, отчего я смелею.