На площадке стало тихо. Неста совсем забыла, сколько лет этим фэйцам и сколько Кассиан успел повидать и узнать.

– И ты был знаком с валькириями? – спросила Неста.

От волнения Гвин даже пискнула. Азриель, занимавшийся со жрицами, обернулся и удивленно посмотрел в их сторону. Кассиан улыбнулся:

– Я участвовал в пяти сражениях вместе с валькириями. Но все кончилось битвой у Мейнирского перевала. – Его улыбка померкла. – Там большинство их погибло, удерживая перевал. Валькирии с самого начала знали, что идут на верную гибель.

Азриель возобновил занятия со жрицами, но Неста чувствовала, что Певец теней ловит каждое слово и каждый жест своего названого брата.

Даже Гвин перестала улыбаться.

– Тогда почему они сражались? Все знали, что их ждет бойня. Сколько я ни искала, нигде никаких упоминаний, почему валькирий, по сути, послали на убой.

– Этого я не знаю, – пожал плечами Кассиан. – Я тогда был простым солдатом в иллирианском легионе и на совещаниях командиров, естественно, не присутствовал. – Он заметил, что Неста во все глаза смотрит на него. – Но у меня были… подруги, которые погибли в тот день.

Судя по тому, как он произнес слово «подруги», возможно, его с валькириями связывала не только ратная дружба. И хотя те женщины были героинями, доблестными воительницами, у нее в груди зашевелилось отвратительное чувство, похожее на ревность.

– Валькирии сражались, когда даже самые храбрые из мужчин отступали. Иллирианцы пытались забыть об этом. Я выступал против своих командиров, требовал отправиться на помощь валькириям… Меня избили до бесчувствия, приковали к повозке с припасами и бросили. Когда я очнулся и сумел выбраться, битва окончилась, а валькирии погибли.

И этот мужчина вчера уложил ее в постель, подарил удивительные наслаждения, а потом ушел, даже не поцеловав на прощание.

– Что ж ты ничего не сказал, когда увидел у меня на столе отрывки о валькириях?

– Ты не спрашивала. – Кассиан достал свой иллирианский меч. – Довольно воспоминаний о прошлом. – Он начертил на земле четыре линии. Пересекаясь, они образовывали восьмиконечную звезду. – Вот вам карта для нанесения ударов мечом. Здесь восемь маневров. Шесть их них вы уже изучили. Сегодня вы освоите еще два, и потом мы займемся сочетаниями.

– Если ты так восхищаешься валькириями, почему бы нам не освоить их способы сражения? – спросила Гвин.

– Потому что их способы мне неизвестны.

– Если нам суждено стать новыми валькириями, разумно совместить валькирианские способы сражения с иллирианскими, – предложила Неста.

Сказано было в шутку, однако слова прогремели над площадкой так, будто она изрекла величайшую истину, нечто, заставившее судьбу привстать. На этот раз Азриель повернулся к ним по-настоящему и сощурился. Казалось, тени что-то ему прошептали, заставив прислушаться к словам Несты.

У нее похолодела спина.

Кассиан как-то странно смотрел на лица своих учениц, будто увидел такое, чего не видел прежде.

– Сегодня мы изучим иллирианские способы, – глухо сказал он и кивнул Гвин. – А завтра ты принесешь мне все, что у тебя есть по валькирианским способам.

– Там целая гора всяких сведений, – ответила Гвин. – Мерилла пишет книгу о валькириях. Я попытаюсь достать экземпляр ее рукописи, поскольку там все сведения собраны в одном месте.

Кассиану удалось совладать с чувствами, нахлынувшими на него при воспоминаниях о валькириях. Он почесал подбородок. Несту обдало жаркой волной.

– Что-то новое, – пробормотал Кассиан, обращаясь больше к себе, чем к ученицам. – Что-то старое становится чем-то новым.

Он снова улыбнулся, и Неста почувствовала, как ее губы тоже растягиваются в улыбке. Особенно когда у него засверкали глаза.

– Ну что, мои ученицы. Вот вам первый урок, касающийся валькирий: они никогда не хныкали, обливаясь потом во время занятий.

– Валькирии? – удивленно переспросила Фейра, не донеся вилку до рта. – В самом деле?

– В самом деле. – Кассиан отхлебнул вина.

Сегодня он обедал в доме у реки, куда прилетел обсуждать судьбу оружия, к которому прикоснулась Неста. Последнее слово было за Фейрой. Она без колебаний ответила, что ее сестре нужно рассказать правду. Фейра даже вызвалась это сделать, однако Кассиан возразил. Он пообещал, что сам расскажет Несте в подходящий момент.

Единственной не проголосовавшей была Мор, все еще остававшаяся в Валлахане, где она неутомимо убеждала правителей подписать новый договор. Но возле ее обычного места в знак уважения ставили столовый прибор.

– Мы в землях людей вообще не слышали о валькириях, – сказала Элайна. Ей, как и Фейре, не терпелось услышать рассказ Кассиана: сначала об интересе Несты и других учениц к валькириям, а затем и о самих женщинах-воительницах. – Должно быть, одним своим видом они нагоняли страх.

– Некоторые из них красотой не уступали тебе, Элайна, – ответил Риз, сидевший рядом с Фейрой. – Но это в мирное время. Едва валькирии начинали сражение, по кровожадности они не уступали Амрене.

Амрена торжествующе подняла бокал:

– Мне нравились эти женщины. Они не признавали мужского главенства. Вот только король им достался дурацкий. Они могли бы прекрасно обойтись и без него. Он повинен в их гибели наравне с иллирианцами, бросившими валькирий в самый разгар битвы.

– С этим не поспоришь, – сказал Кассиан.

Он очень долго не мог примириться с гибелью валькирий. Больше он не возвращался на тот перевал в Голлианских горах, но, судя по слухам, земля там оставалась бесплодной, словно до сих пор скорбела по бесстрашным женщинам, без колебаний отдававшим свои жизни. Эти женщины смеялись над смертью и горячо любили жизнь. Его первая возлюбленная вне пределов Двора ночи была из числа валькирий – отчаянно храбрая Танвина. Ее улыбка была подобна буре. Она отправилась на перевал в первых рядах валькирианских отрядов и не вернулась.

– Неста там была бы своей, – помолчав, добавил Кассиан.

– Я всегда думала, что она родилась не на той стороне Стены, – призналась Элайна. – Она превращала бальные залы в поля сражений и думала как полководец. Как вы оба.

Она кивнула Кассиану, а затем, более робко, Азриелю.

Азриель улыбнулся. Элайна поспешно отвела глаза. Кассиан спрятал свое изумление. По счастью, за столом не было Ласэна, а то бы он зарычал на любого мужчину, чересчур долго заглядывающегося на Элайну.

Вспомнив о еде, Фейра поддела вилкой большой кусок мяса и отправила в рот.

– Неста – волчица, которую всю жизнь держали в клетке.

– Знаю, – согласился Кассиан.

Да, Неста была волчицей, не знавшей, что это такое – быть волчицей. И все из-за клетки, которая у людей называлась пристойностью и хорошими манерами. Как любой зверь, терпящий издевательства, она кусала всякого, кто к ней приближался. Кассиану повезло: ему нравилось быть укушенным. Он наслаждался укусами и царапинами, которые она каждую ночь оставляла на его теле. И на ее выплески он с готовностью отвечал своими.