Но все же у галеона уже не было шансов. Пока он изображал нам ворочающегося медведя, кто-то, то ли мы, то ли «Ястреб», всадил ему первое попадание в корму.

После этого первый галеон получил еще три попадания подряд – ведь мы уже подошли и стреляли практически в упор – и присоединился к судьбе второго.

Уходили от этого побоища кильватерным строем. На «Ястребе» ядро перебило опоры правой передней башни, и теперь там шел ремонт. Пробоины ходу не мешали, и их не торопясь тщательно заделывали. Время уже было позднее, но я решил не останавливаться. По моим расчетам стрелять было уже не в кого.

То, что мои расчеты не оправдались, выяснилось поздним утром на траверзе Святого Носа. Мы шли своим обычным кильватерным строем, впереди «Орел», далее два «апостола» и замыкал строй «Ястреб». Засад больше не ждал, хотя и не расслаблялся. Крики наблюдателя о парусах по курсу воспринял спокойно, может, это действительно торговцы.

Но эти торговцы, поравнявшись с нами, заложили разворот и с ходу пошли на абордаж «апостолов». А пострелять? Хоть предупредительный выстрел по курсу?! Ну не хотят и не надо.

Первый раз, когда угадал с зарядами. Все предыдущие палили по нам ядрами, хотя ожидал от них картечи. Ну хоть эти не подвели, сближались без выстрелов, значит, у них картечь. Подпустил наглецов на триста метров и поднял вымпел открытия огня для «Ястреба». Всадили в наглецов снаряд шимозы, тремя промахнулись, но быстро исправились, всадив еще два снаряда. «Ястреб» справился с первого залпа, а проходя мимо разгорающихся и разваливающихся кораблей, еще и добавил по паре попаданий каждому. Конвой даже не притормаживал. Вот что значит сохранение секретности и отсутствие связи у нападающих.

Теперь-то все? Надеюсь, это были просто опоздавшие к основной свалке. Мы за эти дни настреляли на маленький флот! Жаль, что нельзя было супостатов брать на абордаж. Наша легенда, как обычно – нас там не было. А если приведем за собой захваченные корабли, то объяснять, откуда взялся этот караван судов, в том же Архангельске будет сложно, да и за границей нас не поймут.

И еще не хотелось светить мощь орудий наших кораблей перед неприятелем. Гадать – это одно, пускай гадают и сомневаются, а вот знать точно и опрашивать свидетелей – это совсем иное. Как мне не жаль вас, мужики, но надеюсь, что из нападавших экипажей никто не выживет.

Вот мы уже и в Баренцевом море. Наши четыре выходца из будущих времен бодро вспарывали темные и холодные воды, забирая курсом все больше на запад. Впереди были фьорды Норвегии, вдоль которых и лежит наш основной путь. Впереди был Гетеборг.

* * *

Море неспокойно волновалось. С одной стороны, это хорошо, идем быстро, а с другой – сутки болтает так, что в кои-то веки у меня появились проблески желания повисеть на планшире. Самым лучшим способом бороться с такими желаниями было загрузить себя работой, желательно тяжелой и физической. А где ее взять на судне, устойчиво идущем одним галсом? Можно было точить якорь. Это не шутка, в мое время так принято издеваться над зелеными новичками, а истоки у этой шутки очень глубоко – точить якорь в качку поручали матросам, особо подверженным морской болезни. А чтобы они его не сточили случайно весь, давали самый мелкий и выглаженный напильник. И много еще придумывали бессмысленной, но тяжелой работы, чтобы занять зеленых юнцов.

По штату мне положено быть примером для подражания, так что идею с якорями и надраиванием медяшек пришлось с огорчением отринуть. Стоять за штурвалом сутками тоже не вариант. Занялся разговорами с поморами, собирал по крупицам все знания команды о нашем пути.

Поморская «Книга мореходная», в которую включено множество «Ходов», в том числе «Ход из Архангельска до Норвегии» и «Ход по норвежскому берегу», была очень поэтична, но скупо говорила о нравах и обычаях тех мест. Сам о Норвегии знал мало, основные ассоциации с Нансеном, Амундсеном и Хейердалом, ну и с викингами, конечно. Знаний этих было категорически мало для разработки планов общения.

Вытягивая из поморов слово за словом, сложил довольно безрадостную картину. С одной стороны, норманны были лучшими друзьями поморов за рубежом и русских считали чуть ли не своими братьями. Однако это не мешало норманнам спаивать поморов и скупать их товары за бесценок. Тем не менее очень близкие отношения действительно просматривались. Имелся даже общий язык «русьнорг», которого хватало для торговли и военных походов. С удивлением узнал, что было и такое – не раз поморы и норманны ходили в совместных боевых дружинах.

Мои команды шли в Норвегию с радостью, ничуть не сомневаясь, что их доброжелательно встретят. А вот с другой стороны, взять с норманнов было нечего. Ходили они под рукой датчан, которые всемерно давили норманнов, мешали их просвещению и какому-либо независимому развитию в целом.

В итоге денег за товары в Норвегии можно было взять только у ганзейских купцов, что в Бергене обосновались, ну и еще на юге Норвегии. Во всех остальных местах шла меновая торговля. Норманны брали зерно, практически любое, а отдавали за него рыбой. При этом барыш с такого обмена был чуть ли не стопроцентный. Плохо то, что норманнов мало, очень мало, и для торговли с ними объемов поморских кочей хватало за глаза, мои «апостолы» сильно избыточны. Подвел итог. Идем вдоль Норвегии как можно быстрее, задерживаться есть смысл только в Бергене.

Планы для того и существуют, чтобы их нарушать. На второй день непрерывного взбалтывания заход в защищенную бухту острова Вардё с одноименным поселением казался уже отличной идеей. Назначил конвою дневку, пошел вместе с приказчиками Бажениных, сопровождающими грузы, знакомиться с норманнами.

Использовать приказчиков как толмачей приходилось редко, речь более-менее понятна. Смотреть в Вардё не на что, небольшое поселение, где вместо домов нечто наподобие юрт стояло. Заинтересовала маленькая земляная крепостица высотой в рост человека. Она стояла метрах в трехстах от берега и охраняла несчастных норманнов от произвола русских купцов. Пушками хранила дружбу народов. И название у крепостицы было соответствующее – Вардёхус, что переводилось как «Дружный дом». Возвращался на корабль, усмехаясь, настроение стало значительно лучше. Приказчики заканчивали свои меновые операции и договаривались о сборе большой партии рыбы на обратном пути – скорее для поддержания связей, чем для ощутимой выгоды. Наконец мы тронулись дальше.

Теперь не пытался проскочить Норвегию нон-стопом, решил прислушаться к рекомендациям поморов, и мы пошли в Тромсе, по натоптанной столетиями поморской дорожке. Двое суток хода поглядывал заинтересованно на якорь, пока нас не прикрыли фьорды, в глубине которых и пряталась цель перехода.

Фьорды производили неизгладимое впечатление. Казалось, тут дети древних великанов играли в кубики, как попало выстраивая из них стены – прямо со дна той лужи, которую люди позже назовут морем. А потом дети выросли, забыв про свои игрушки. Прошедшие тысячелетия загладили грани кубиков, заполнили щели между ними землей, засадили лесами. Проходя между этими вздымающимися под облака громадами, нам оставалось только с восхищением смотреть на наследие древних и тихонько завидовать норманнам.