– И французского посланника? – спросил удивленный Махмуд-паша. – В самом деле, эта леди предана скорее приключениям, чем политике.

– Ошибаетесь, ваша светлость, – заметил Рашид с двусмысленной улыбкой. – Я думаю, что леди предана более всего дипломатическим интригам, и в заключение всего, она, будучи фавориткой английского министра и причисляя французского посланника к своим поклонникам, действует по поручению третьего.

– Знаешь ли ты этого третьего?

– Это тайна, ваша светлость. Даже моему агенту, который действует очень ловко и от которого не так-то легко что-нибудь скроется, не удалось узнать, кто этот третий, который скрывается за леди Страдфорд и руководит ее действиями. Только известно, что английский министр ничего не знает о главном двигателе поступков леди, а французский посланник ничего не знает об английском министре.

– Ловкая интриганка эта леди, в самом деле, – сознался великий визирь, – и для нас было бы важным шагом склонить на свою сторону эту леди, хоть бы через того, чьи бумаги мне были здесь только что поданы.

– Если только он способен к этой задаче, – прибавил мушир Рашид.

– Нужно подвергнуть его испытанию. Мне говорили, что эта англичанка изъявила желание снова на другом пути встретиться с молодым беем, а что она под этим другим путем подразумевала дипломатию, это ясно. Приглашен ли сюда Зора-бей?

– Он, без сомнения, уже ожидает в приемной.

– Если он ловок и смел, он может принести нам в Лондоне положительную пользу, – продолжал великий визирь, – дело только в том, чтобы он постарался забрать в свои руки все нити и не допустил сделать себя орудием леди.

– Чтобы сделать ее орудием, нужно, я думаю, более чем в совершенстве знать придворные интриги. Леди кокетничает с двумя могущественными сановниками, не любя ни одного, единственно для того, чтобы через них царить и блистать, и как она ловка, лучше всего видно из того, что ни один из этих, конечно, умных и опытных господ ничего не знает о другом. Тот же, которого любит леди, через нее будет господствовать и управлять теми двумя остальными, так что они не заметят этого.

– Но ведь неизвестно, кто этот третий?

– К сожалению, как я уже докладывал вашей светлости, моему агенту, несмотря на все его старания, не удалось узнать этого.

– Так пусть Зора-бей узнает это. Попросите его сюда, я хочу немедленно говорить с ним.

Мушир отправился в приемную и вслед за тем ввел вежливо раскланивавшегося Зора к великому визирю.

– Мой храбрый бей, – обратился к нему Махмуд-паша. – Настало время, когда твое желание может быть исполнено, и ты заменишь меч пером.

– Эта замена мне крайне приятна, ваша светлость, – отвечал Зора-бей. – Я давно уже страстно желаю вступить на дипломатическое поприще.

– Но ты не должен совершенно изменять своему военному поприщу, – продолжал великий визирь. – Мы решили назначить тебя военным атташе какого-нибудь посольства. При этом мне пришло на ум произошедшее некоторое время назад твое знакомство со знатной англичанкой.

– Это доказательство незаслуженного участия радует меня, ваша светлость.

– Эта англичанка мисс Сара Страдфорд принадлежит к числу влиятельных дипломатических дам, мой храбрый бей, и мой долг обратить твое внимание на то, что ты, если только ловко примешься за дело, быстро будешь посвящен ею во все тайны. Но для этого тебе необходимо быть осторожным и суметь привлечь леди на свою сторону; я только упоминаю об этом, нисколько не желая оскорбить твою проницательность.

– Леди – самая любезная дама, какую когда-либо приходилось мне знать, ваша светлость, и для меня давно желанное удовольствие иметь случай снова увидеть ее, – сказал Зора.

– Относительно дел ты обратишься к нашему посланнику в Лондоне, – продолжал великий визирь. – У тебя будет свой отдел, и потому тебе легко будет сговориться с ним. Нужные бумаги будут вручены тебе. Когда ты думаешь уехать?

– Немедленно, ваша светлость, как только окончу здесь в Стамбуле дело чести, – отвечал Зора-бей. – Тут дело о наказании лживого и коварного изменника, которое я еще прежде бы исполнил, если бы приказ султана неожиданно не отправил меня в ссылку.

– А много ли времени займет исполнение этого дела чести?

– Только несколько дней, пока не состоится дуэль, затем я оставляю Стамбул.

– Я еще раз хочу видеть тебя, чтобы передать тебе бумаги. Но разве это дело чести не может кончиться полюбовно?

– Нет, ваша светлость, оно должно быть решено оружием.

– Как я ни убежден в твоем искусстве владеть оружием, но все-таки ты не застрахован от опасности быть раненым, и тогда ты не будешь в состоянии ехать.

Зора убедил великого визиря в неизменности своего решения, рассказав ему, в чем дело, не называя имени виновного.

– Это было делом мести и ненависти, причина которой непостижима для меня, – заключил он. – Мы все трое через этот обман были приговорены к смерти, затем Сади-бей и я были избавлены от смертной казни и отправлены в ссылку.

– А из этой ссылки освободила тебя и Сади-пашу ваша храбрость, – прибавил великий визирь. – Ты и на новом поприще найдешь много случаев выказать твое мужество, присутствие духа и ум. Бумаги твои будут на днях подготовлены.

Зора-бей был отпущен и простился с великим визирем со свойственной ему изысканной вежливостью, затем отправился верхом в Беглербег, где надеялся застать Гассана и Сади.

Сади-паша в этот день на особой аудиенции докладывал султану и принцу Юсуфу о подробностях похода, а Гассан взял короткий отпуск, чтобы исполнить некоторые дела в городе. Когда Зора приехал в Беглербег, он застал Сади-пашу по окончании аудиенции в покоях дворца, занимаемых Гассаном. Они поздоровались, и Сади не мог достаточно нахвалиться милостивым приемом, оказанным ему султаном и принцем.

– А наш товарищ Гассан действительно любимец султана? – спросил Зора.

– Султан желает его постоянно иметь при себе. Кажется, султан встревожен тем обстоятельством, что Гассан выпросил и получил короткий отпуск. Но принц Юсуф, кажется, еще более привязан к нему.

– Вот мы все достигли первой ступени к нашим целям, чтобы иметь возможность взбираться далее на высоту. Вы же двое поднялись даже выше, чем до первой ступени. Я через несколько дней уезжаю в Лондон, Сади.

– Так нам действительно предстоит разлука?

– Иначе и быть не может. Но я слышу шаги.

– Это Гассан возвращается наконец от Магомет-бея. Гассан вошел в комнату и приветствовал своих друзей. Он был серьезен, почти мрачен.

– Поручение твое исполнено и не исполнено, смотря по тому, как ты это примешь, – сказал он Зора.

– Так ты застал Магомет-бея? – спросил тот.

– Да, в серале.

– Сообщил ли ты ему, по какой причине Зора-бей посылает ему вызов? – спросил Сади.